Плющ

В этой комнате стояли письменный стол, металлический складной стул и доска объявлений. Столешница была пуста, если не считать крышки от банки с парой раздавленных окурков и корзины для входящей и исходящей корреспонденции, в которой ничего не было. Доска объявлений была пуста, если не считать небольшой группы кнопок в нижнем углу. Вокруг виднелось несколько крючков для картин, каждый из которых располагался на более ярком, чем остальные квадрате кремовых обоев. У двери стояли три шикарных чемодана того же клюквенного оттенка, что и костюм Тины, но мне едва ли нужно было на них смотреть, чтобы понять, что Тина Барфилд недолго пробудет в цветочном доме… или Сентрал-Фолс, если уж на то пошло. Я думаю, что есть что-то такое в старом добром «Иуде» Кентоне, что заставляет людей надевать дорожные ботинки и убираться из города. Это тенденция, которая началась с Рут, теперь, когда я думаю об этом, все встает на свои места.

Барфилд уселась в кресло рядом со столом и стала рыться в кармане пиджака в поисках сигарет.

— Я бы предложила вам, мальчики, присесть, — сказала она, — но, как видите, количество мест ограничено. Вытряхивая сигарету из пачки, она критически посмотрела на Роджера. — Дерьмово выглядишь, мистер… Я не расслышала твоего имени.

— Роджер Уэйд. Я и чувствую себя дерьмово.

— Ты же не собираешься грохнуться в обморок?

— Нет, не думаю. Можно мне одну из ваших сигарет?

Она задумалась, затем протянула ему пачку. Роджер взял одну рукой, которая была далеко не твердой. Она протянула пачку и мне. Я начал было отказываться, но потом взял одну. В колледже я дымил, как паровоз — казалось, это то, что обязательно нужно делать, если ты творческий человек, как, например, отрастить длинные волосы и носить джинсы, — но с тех пор завязал. Похоже, сейчас самое время начать снова. В Лавкрафтовском «Некрономиконе» наверняка написано, что, когда злые языки метут, как помело, бывший курильщик возвращается к своей вредной привычке; может быть к целым трем пачкам в день. И раз уж я об этом заговорил, то должен признаться, что двойной эспрессо — это еще не все, что я купил в маленьком Корейском магазинчике за углом; кроме него, я купил и пачку «Кэмел». Тех, что без фильтра. Не проходи мимо, и не подбирай двести баксов[167], иди прямо к раку легких.

Бывший босс Карлоса вытащила из-под целлофана сигаретной пачки пачку спичек, чиркнула одной и зажгла сигарету Джона и мою. Покончив с этим, она погасила спичку, бросила ее в крышку от банки, зажгла другую и подкурила свою сигарету.

— Трое от одной спички не подкуривают, — сказала она. — К неудаче. Особенно если ты путешествуешь. Когда вы путешествуете, мальчики, вам нужна вся удача, до которой вы можете дотянуться.

Я глубоко затянулся, ожидая, что у меня закружится голова. Но даже не кашлянул. Как будто поезд никуда и не уезжал. Это может охарактеризовать все, что нужно сказать о моем душевном состоянии и эмоциях.

— Куда это вы собрались? — Спросил ее Роджер.

Она холодно на него посмотрела.

— Тебе знать этого не нужно, мой друг. То, что вам нужно знать, расскажу минут за пять. Как вам рифма? — Она посмотрела на свои часы. — Сейчас четверть второго…

Вздрогнув, я посмотрел на свои часы. Она была права. Прошел всего лишь час с тех пор, как мы сошли с «Пилигрима». С тех пор много чего произошло. Мы стали старше и мудрее. И насмерть перепуганными.

— …а я сказала службе такси, чтобы они прислали кого-нибудь сюда ровно в час тридцать. Когда прозвучит гудок клаксона, мальчики, конференция закончится.

— Ты ведьма, не так ли? — Сказал я. — Ты ведьма, Карлос — колдун, и в Сентрал-Фолс регулярно организовывается какой-нибудь шабаш. Это как в… — Единственное, что пришло мне в голову, — «Ребенке Розмари», но это прозвучало бы глупо.

Она нетерпеливо махнула рукой, держащей сигарету, оставляя за собой шлейф серо-голубого дыма.

— Мы же не собираемся тратить время на пустые разговоры, правда? Это было бы очень глупо. Если ты хочешь называть меня ведьмой, пусть будет так, да, я ведьма. И если ты хочешь назвать группу людей, которые собираются вместе, для того, чтобы поэксплуатировать спиритическую доску Уиджи и съесть по нескольку сэндвичей с ветчиной, шабашем, валяй. Но не делай ошибки, называя Карлоса колдуном. Карлос — идиот. Но он опасный идиот. Могущественный идиот.

К счастью для вас, мальчики, он еще и своего рода Золотой гусь[168]. Или, может быть, Карлос больше похож на то, что есть там, в оранжерее. Наперстянку, например. Если ты съешь её в лесу, она может остановить твое сердце, как… дешевые карманные часы. Но если ты обработаешь ее и употребишь как лекарство…

— Presto[169], «Гитаксин», — сказал Роджер.

— Дайте этому мальчику куклу-кьюпи, — сказала она, кивая. — Заслужил. У меня нет времени, мальчики, чтобы рассказать вам полную историю Темных Сил, но даже если бы оно и было. Если только ты не гик и не ботан, — это слишком скучно, как и всякая учеба. Кроме того, вы и половине не поверите.

— После того, что мы там увидели, я готов поверить во что угодно, — пробормотал Роджер.