Плюшевый оракул

— Тот, что в центре? — чистосердечно удивилась Вероника. Самого пожилого мужика с глубоко посаженными карими глазами и кривым носом она практически не разглядывала. Такой хрящеватый перебитый румпель она бы хорошо запомнила, даже взглянув мельком. Вероника поделилась размышлениями с Окуневым, и тот согласился, что тип, действительно, запоминающийся. И, кажется, расстроился еще больше.

— А этот… «курьер» что говорит? — сочувственно поинтересовалась Вероника.

— Котов? Он тоже ничего не понимает, — сознался капитан. — Он этих людей никогда не видел и понятия не имеет, откуда они взялись.

— Может быть, за мной следили люди Карабаса-Барабаса? — внезапно испугавшись, пролепетала Ника. — Он не доверял Котову и отправил кого-то следить за нами обоими?

— Очень не хотелось бы, — буркнул Окунев.

— Скажите правду, Игорь Станиславович… — Горло Вероники заново сковал спазм жути, и шибко захотелось убежать из этой комнаты, из отделения полиции, а лучше даже и из Москвы. На дачу, к маме, в глушь, в Саратов… — Мне может угрожать какая-то опасность?

— Ну что вы, — опомнился муровец. И воодушевленно подытожил: — Все закончено, Вероника! «Сильфида» отправляется владельцу, Котов заперт в камере… Все в порядке. Забудьте об этой троице. Это уже наши проблемы.

Возвращаясь домой на той же машине, что и доставила ее на окраину Москвы, Вероника всеми силами старалась заставить себя верить: все закончено. Забыть! Станиславович — профессионал и слов на ветер не бросает.

И тут… ОПЯТЬ.

Закусив губу, Ника пристально разглядывала сидящих мужчин и думала. «Сильфиды» у нее давно нет, следить за ней и угрожать вроде бы незачем.

Месть?

Чепуха. В том, что похищение «сильфиды» провалилось, ее вины, по большому счету, никакой. Тут Котов обмишурился. И его Жанна.

Что происходит, черт возьми?! Почему они здесь и делают ей бредовое предложение?!

Хотя… стоит признать: смутное ощущение — нечто в этой истории не складывается, появилось уже несколько дней назад. Вероника просто забила его вглубь, не сосредотачивалась.

— Четыре дня назад я была на похоронах Светланы… — заговорила она медленно и тихо. — А тетя Зина, ее свекровь… сказала, что смерть Светланы признали несчастным случаем. Вроде как она запнулась обо что-то, упала и ударилась затылком… Но вот «курьер» сказал… что он оборонялся. Убил, то есть. А значит, он не…

— Котов, — перебивая, впервые заговорил незнакомец. — Мужчину, которого задержали у вас, с вашей помощью, зовут Игнат Котов.

— Да знаю! И мне совершенно начхать, как его зовут! — заново раскипятилась Вероника. — Что случилось, вы мне можете сказать?! Почему вы защищаете признавшегося убийцу, а мне опять грозит опасность?!

Окунев и незнакомец переглянулись, Веронике показалось, между ними происходит стремительный неслышный диалог.

— Простите, я забыл представиться, — сказал сухопарый. Встал из кресла, извлек из нагрудного кармана пиджака удостоверение и в раскрытом виде подсунул его под нос ослепшей от расстройства Веронике. — Майор Красильников Кирилл Андреевич. ФСБ. Давно, кстати, хотел с вами познакомиться, уважаемая Вероника Дмитриевна.

Уважаемая Вероника Дмитриевна так и села. Беспомощно поглядела на представителя МУРа, взглядом попросила поддержки у соседа Ковалева, который сразу отвернулся. И повторила жалобно:

— Что случилось, Игорь Станиславович? Почему ФСБ?.. Пожалуйста, скажите!

Но за муровского капитана продолжил отдуваться вернувшийся на кресло господин из ФСБ:

— Поверьте, Вероника Дмитриевна, нам очень неприятна эта ситуация. Очень. Но обстоятельства сложились так, что нам приходится просить вас о содействии. Небольшом. Только позволить капитану Ковалеву находиться рядом с вами. Просто — находиться.

— Отлично. Здорово. А я могу просто уехать? Если опасно здесь оставаться.

— Конечно. Через некоторое время. Мы даже выделим вам путевку…

— В ведомственный санаторий?! — возмущенно выкрикнула Вероника. — Нервы подлечить, да?! Кирилл Андреевич, я не позволю капитану Ковалеву находиться рядом, пока вы не объясните, в чем дело! Можно вкратце, в двух словах. Но трястись от страха непонятно из-за чего я не буду. Это — мое твердое решение.

Красильников согнулся, поставив локти на бедра, сложил ладони лодочкой перед лицом и некоторое время глядел на Веронику исподлобья, задумчиво жуя губами.

— Ну хорошо, — сказал, не меняя позы. — Могу позволить себе объяснение даже в трех словах: Котов согласился сотрудничать.