Плод чужого воображения

– И что? Не вижу связи. Какие-то посторонние люди… Тем более много лет назад. Или вы думаете… что? У вас виде́ние? Помнится, вы как-то сказали, что вы волхв…

– Волхв. Сказал. Вы же все равно не поверили. Видения не было. Послушайте… – Монах запнулся. Доктор взглянул вопросительно. – У нас в холодильнике есть пивко, вы не против, если я…

– Ради бога! Конечно! – вскричал Доктор. – Я как-то не подумал.

Монах потопал на кухню; вернулся через пять минут с бутылками и стаканом. Откупорил, налил, отхлебнул; закрыл глаза от удовольствия.

– А ничего, что на коньяк? – запоздало спросил Доктор.

– Ничего! – Монах махнул рукой. – Отличное пиво. Значит, вопрос стоит следующим образом… – Казалось, он проснулся – лицо оживилось, глаза заблестели. – Убийство случайно или не случайно? Голосуем? Напрягите внутреннее чутье и…

– Не случайно!

– Согласен. – Монах задумался. Потом сказал невпопад: – Завтра возвращается из вояжа вечерняя утка…

– Кто возвращается? – не понял Доктор.

– Золотое перо, давал мастер-класс в европах. Алексей Генрихович Добродеев, вы должны знать, из «Лошади», спец по жареным уткам. Пишет под псевдонимом Лео Глюк.

«Вечерней лошадью» назывался местный бульварный листок со сплетнями, слухами, объявлениями купли-продажи, а также непроверенными фактами из криминальных хроник.

– Кстати, прочитал тут недавно…

– Ваш друг! – перебил Доктор. – Помню, как же. И что?

– Что? Ну как же… он вхож в кулуары, так сказать. У него там все схвачено. – Монах постукал пальцем по столу. – Кроме того, он член детективного клуба любителей пива… э-э-э… больших и красивых. В смысле, мы оба. Вот мы его и возьмем за жабры!

– За жабры?

– Ну! Хотите, примем вас тоже? В клуб?

– А любителям коньяка можно? Я как-то не очень… пиво. И совсем не красивый.

– И не толстый. А мы в виде исключения. Как?

– Согласен! Вы сказали «кстати»! – вспомнил Доктор. – Что именно?

– Я так сказал? – удивился Монах. – В каком… э-э-э… контексте?

– Про жареную утку.

– А! Да. «Утка» по-немецки «энте»…

– И?..

– А на латыни жареная утка «нон тестатум». То бишь, опять «эн те». Так как-то.

– Вы уверены, Олег? – озадачился Доктор. – По-моему, это значит что-то вроде «не проверено».

– Именно! – Монах поднял указательный палец. – Утка в смысле непроверенная газетная брехня. Немцы, хитрюги, придумали. Чуть материалец подгорает, раз – и пометочку «н.т.» Мол, наша хата с краю, мы люди маленькие, было ли, не было… хрен знает! Не проверено, и все дела.

– Ага! – покивал Доктор. – Умно. Очень умно. Способный все-таки народ.

– А то.

…Далее разговор принял еще более сюрреалистичный характер, и особого интереса для читателей не представляет.

Было уже три утра; луна давно закатилась и в природе наметились невнятные ранние сумерки, когда Монах наконец тяжело поднялся и помог подняться Владимиру Семеновичу. Приговаривая: «А теперь, господа, пожалте спатиньки!», он не торопясь доставил того в спальню, бережно уложил на деревянную кровать и укрыл пледом. После чего побрел в гостиную и повалился на диван…

Глава 18 Место преступления. Встреча

…Позднее утро встретило Монаха на краю рощи, где произошло убийство. Ему хотелось самолично осмотреть место преступления.

Он вступил в жидковатую березовую рощу, изрезанную складками и оврагами, обильно поросшую подшерстком из лещины, терновника и кустов крапивы, сквозь которые прорастали стрелы цветущего розовыми кистями кипрейника и наивные ромашки. Место это оставляло неприятное чувство заброшенности и оскверненности; здесь было полно пластиковых бутылок, битого кирпича и стекла – окрестный люд, не стесняясь, избавлялся от мусора, да и заезжая «босота» чувствовала себя как дома – тут и там попадались следы ее стоянок.

Монах не торопясь шел узкой тропинкой к центру рощи, осматриваясь и отмечая рельефы, и вдруг вздрогнул, завидев впереди неподвижную женскую фигуру. Он не сразу узнал в ней Зину.

Она обернулась на шум, уставилась испуганно.

– Доброе утро, – сказал Монах. – Не бойтесь, Зина. Меня зовут Олег, я был у вас вчера…

– Да, да, я помню. Вот, пришла… – Она не смотрела на него и даже отступила слегка, оглянувшись, и Монах подумал, что она его боится. Что неудивительно – гиблое безлюдное место, давешнее убийство…

– Это там. – Он махнул рукой в сторону оврага. – Сразу не найдешь. Пойдемте.

Она кивнула…

Они стояли на краю оврага, заросшего лещиной и терновником; до них снизу доносился легкий плеск воды.

– Там ручей? – спросила она.

– Родник и маленькое озерцо. Хотите спуститься? – Он протянул ей руку.

Она, поколебавшись, протянула в ответ свою. Ее рука была маленькой и холодной. Они стали спускаться, следуя дорожке из примятых веток. Монах впереди, Зина следом. Он подумал, что, возможно, здесь спускается «босота», чтобы набрать воды, и здесь же стащили вниз убитую женщину.