Плоды экуменического древа. Экуменическое движение в экклезиологическом аспекте

Среди сторонников Осинина были прот. И. Л. Янышев, генерал А. А. Киреев и священник из Висбадена А. В. Точилов, ставшие делегатами второго конгресса старокатоликов, состоявшегося в Кёльне 20-22 сентября 1872 года. На этом конгрессе была создана специальная комиссия «богословов» по подготовке условий для объединения. Однако такая предательская идея не нашла сочувствия в Священном Синоде Русской Православной Церкви из-за своей антиканонической направленности, и потому была отклонена. Каноническое право повелевает принимать отпавших от истины по определенным на то правилам, а не объединяться с ними. Даже сам по себе вопрос об объединении с какой-либо конфессией, будь то еретическая или раскольническая, ставиться не может.

Только почти через 20 лет, когда на Петербургскую кафедру был поставлен митрополит Палладий, сочувственно относившийся к реформаторским идеям профессора Осинина, антиправославное движение за объединение православных и латинян снова стало набирать силу.

На конгресс в Люцерне в 1892 году прибыли все те же А. А. Киреев, протопресвитер И. Л. Янышев, ставший теперь ректором Санкт-Петербургской Духовной академии, и протоиерей А. П. Мальцев. Люцернский конгресс постановил открыть в университете Берна богословский факультет, где обучались бы старокатолики, англикане и православные, и там же основать общехристианский богословский журнал. Этот журнал получил название «Международное богословское обозрение». Из наших соотечественников особенно часто печатались в нем профессора-либералы В. А. Светлов, В. А. Соколов, А. Д. Беляев, А. П. Мальцев, А. М. Иванцов — Платонов, А. А. Киреев, В. В. Болотов, С. С. Глаголев, и прочие богословы-отступники, которые, заразившись новой пан-ересью, стремились сгладить все разногласия по догматическим и каноническим вопросам.

4. Ошибки богословов

Старокатолики пошли на уступки и согласились отказаться от учения filioque (прибавки «Дух Святой сходит и от Сына»), однако они не желали признавать правоту Символа веры Восточной Церкви и потому настаивали на свободе выбора в главном догмате. При этом они отказывались отождествлять Восточную Православную Церковь со Вселенскою Церковью: «После разделения Запада и Востока обе Церкви стали одинаково частными Церквами и имели свой путь частного развития», — утверждали они. К сожалению, такие известные профессора, как И. Л. Янышев и В. В. Болотов, всецело разделяли их еретическую точку зрения.

Вскоре в среде самих вольнодумцев, ратовавших за объединение, произошло разделение. Настоятель русской посольской церкви в Берлине А. П. Мальцев высказывался, что объединение возможно лишь с эфиопской, коптской, сирийской, армянской, а также католической церквами. Возможность же объединения Православной Церкви с англиканскою и прочими протестантскими конфессиями он полностью отрицал. Это было основой одной партии либеральных богословов, а другая партия новаторов призывы Мальцева о невозможности литургического общения с протестантами восприняла как узость кругозора.

Взгляды петербургских богословов подобно эпидемии распространились и на преподавателей Киевской и Казанской Духовных академий. Здесь сторонниками объединения с еретиками явились профессора Н. Я. Беляев и А. Ф. Гусев, В. И. Керенский, частично Н. Н. Глубоковский, Б. Н. Мелиоранский, М. С. Скабалланович и др. Это был своего рода первый плод экуменической идеи, который принес богословской науке немалый вред: авторитет святоотеческого наследия был подорван и его место заняли протестантские и католические толкователи, скрывавшие свои fantasy под маской просвещения и наукообразности.

Так, например, А. П. Мальцев и его сторонники ввели понятия о разделении догматического и канонического учения Церкви, утверждая, что догматы нельзя нарушать, а каноны — можно. При этом Мальцев активно утверждал недогматичность древнего церковного календаря, который так же является «перегородкой между латинами и православными». По их мнению, каноническая практика — это всего-навсего правила поведения, которые при необходимости можно изменять, как это делают паписты после отпадения от Православия. Однако Церковь учит, что каноны и догматы неотделимы, поскольку все в Церкви является Божественным установлением, то есть заповедями Божиими. И хотя условно и можно поделить заповеди: одни отнести к вероучительным, как например: Да не будут тебе бози инии разве Мене; другие — к нравственным правилам поведения: Не укради, не убий, чти отца твоего и матерь... (Исх. 20) и т.д. Но при этом всякая заповедь остается значимой, и по слову апостола Иакова: Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем (Иак. 2, 10). Поэтому, по слову Спасителя, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все (Мф. 5, 18).