Плоды свободы

«Хоть в страну его не пускай, честное слово! Стоит оставить наедине, и – пожалуйста, еще одна трепещет и грезит наяву. О, женщины! О, легкомысленные создания, что же вам неймется-то?! Что вы все в нем находите, в этом сером волке, а?» – скрипнул зубами Аластар, понимая, что снова безнадежно опоздал. Сина прямолинейна, на ней огромными буквами написано на всех человеческих языках «Хочу этого или точно такого же!». С одной стороны – наконец-то дочь влюбилась. Но не в Вилдайра же Эмриса, пес всех раздери!

Эск оглянулся на сыновей, которые по неопытности своей так и не поняли, что происходит.

– Что ж, раз все присутствующие настроены столь благодушно и миролюбиво, самое время начать наш непростой разговор. Присаживайтесь, господа и… дамы, присаживайтесь. Сейчас хозяин этого дома прикажет слугам принести побольше свечей, и приступим.

Не говорил, а ворковал, усыпляя внимание Идгарда и Раммана. Незачем им знать сердечные секреты Сины.

– Нам и так хватит света, – резко отрезал Рамман.

Из чистого упрямства, надо полагать. Мол, нечего в чужом доме командовать.

– Как вам будет угодно, граф, – процедил сквозь зубы Эск. – Или как к вам теперь обращаться?

Вилдайр даже не попытался скрыть истого наслаждения от этой семейной свары. Право же, Эск неподражаем. В умении одного за другим упускать своих близких диллайну просто нет равных. Он теряет, а другие находят – все по-честному, не правда ли?

– Присаживайтесь, сестра. Вы, верно, собираетесь запечатлеть на бумаге нашу встречу для потомков?

В пафосе и куртуазности фразы только глухой не расслышал бы сарказма. Идгард демонстративно отодвинул стул для Сины, а затем сел рядом.

– Угадал. Вот и пригодится мое знание скорописи, – в тон ему ответила княжна. – Потомки должны оценить.

«Эк, они спелись», – оценил сплоченность родни Рамман.

Но перышко в пальцах княжны изрядно подрагивало от нарастающего напряжения.

– А я, с вашего позволения, останусь здесь, – Священный Князь, пользуясь тем, что единственная дама уже села, тоже вернулся в свое уютное кресло у камина. – Погодка нынче сырая, и я так рад возможности погреться! Вы же простите мне эту маленькую слабость, дамы и господа?

И весь вид его говорил, что ролфийский князь готов вовсю наслаждаться спектаклем и местечко себе присмотрел в лучшей ложе, невдалеке от сцены, но и не настолько близко, чтоб расчихаться, когда оттуда пух и перья полетят.

– И вправду, сыровато как-то нынче, – тут же заявил Аластар Эск. – Пожалуй, я тоже присяду поближе к огоньку.

Диспозиция тут же изменилась. Теперь они с Вилдайром солируют, а остальные всего лишь на подпевках.

«Э, нет, дражайший союзник, так не пойдет!» – подумал Вилдайр и тотчас внес встречное предложение:

– Можно сделать еще лучше. Придвинем стулья и усядемся вкруг огня тесным, почти семейным кругом.

«Так оно и есть, волк, только ты украл у меня семью», – подумалось князю диллайн.

А Идгард добавил:

– Мы ведь все равны теперь под этой крышей, не так ли?

Рамман же, вдруг оказавшийся не столько ловким, сколько дерзким и, должно быть, сам пугающийся собственной дерзости, сказал:

– Да, вы, как всегда, совершенно правы, милорд. Как лидеры своих народов…

Брови Эска приподнялись в немом возмущении: «Нет! Это уже слишком!»

– Вот как? Вы, граф, успели уже собственным народом обзавестись? Поздравляю, поздравляю…

– Народ, снискавший милости Алой Луны и подаривший нам всем новую богиню, – суть народ, и ничто иное! – отрезал Вилдайр с долей раздражения. Диллайн упрямы, это не новость, но не настолько же! Очевидное следует признавать, даже если неприятно. – Наконец-то мы можем говорить о полукровках в полный голос, а не как о бастардах или покойниках, – добавил он. – И благодарить за сие нам следует гражданина Председателя Янамарской республики и его людей, живых и павших. Что я и сделаю.

Аластар специально всмотрелся в лицо ролфи. Уж не в совиных ли перьях у того пасть? Вроде бы нет, но и так яснее ясного, кто и на чьей стороне. «Дядюшка» Вилдайр окончательно сделал ставку на птенчиков и не прогадал. Ну-ну…

– А что по этому поводу говорит столь чтимый тобой Закон, позволь узнать? – поинтересовался диллайн у Идгарда. – Не пойми превратно, но мне очень любопытно услышать твое мнение, сын мой.

«И не надо так многозначительно переглядываться с сестричкой и «дядюшкой», Совенок. А ты думал, я сдамся без боя? Или не попытаюсь посеять сомнения? Плохо ты меня знаешь».

– Смотря какой закон ты имеешь в виду, отец. Если Империи Синтаф, то мы все здесь преступники и мятежники.

Смотреть на Идгарда все равно, что в зеркало. Жесты, наклон головы, складки в углах губ залегли точно такие же, как у отца. Раньше еще мнилось, будто и мысли в голове схожи. Но – нет, это не так.

– У Закона есть не только буква, но и дух. И это я тебе говорю не только, как сын шуриа. И теперь, когда Мать Меллинтан в божественной милости своей вернула нам любовь… нам, алфер, следует прежде всего чтить дух закона. Вот я его и чту, признавая за детьми Алой право на самостоятельное определение будущего.