Плохая мать

Ингрид вытащила скрепленную стопку бумаг — предположительно, первоначальный отчет судмедэксперта — и начала пересматривать, вычитывая детали, которые могли иметь отношение к делу.

— Арт действительно нашел что-то странное в ее одежде. Я покажу вам это после того, как изложу подробности вскрытия, чтобы вы обе были в курсе событий.

Она остановилась, взглянув на бумагу и постучав по столу начищенным до блеска ногтем.

— Она недавно ела. Стейк, картофель и зеленая фасоль. Более подробный токсикологический отчет будет опубликован в ближайшее время. Но она вдохнула хлороформ. Следы были в ее легких, а также на носу и полости рта.

— Убийца накачал ее наркотиками.

Ингрид слегка кивнула, продолжив читать отчет.

— У нее были синяки на запястьях и лодыжках в тех местах, где она боролась с клейкой лентой, но в остальном никаких травм: ни сексуальных, ни каких-либо других, у нее не было.

— Так что это могла быть и женщина, которая смогла бы привязать ее к стулу и задушить, — сказала Сиенна.

— Да, но только очень сильная женщина могла бы нести ее вверх по склону, где ее нашли, — заметила Кэт.

— Сколько весила жертва? — спросила Сиенна, подумав о миниатюрной женщине, которую она видела сегодня утром.

— Пятьдесят два килограмма, — ответила Ингрид, перевернув страницу отчета.

— Тогда немного, — сказала Сиенна. — И стул не мог весить больше килограмма.

— Кэт права — это должна быть сильная женщина, — сказала Ингрид, — но я не думаю, что на данный момент мы можем быть уверены яалялся ли убийца мужчиной или женщиной.

— Хотя, — заметила Кэт, — удушение обычно указывает на личную связь с жертвой. Злость. Ревность. А стейк на ужин? Это могло быть свидание.

— Возможно, — согласилась их сержант. — Но даже в этом случае ее убил не обязательно человек, с которым она ходила на свидание.

Кэт щелкнула языком и постучала кончиком ручки по блокноту. Она рассказала Ингрид об Олли и дизайне карт.

— По крайней мере, это определенно отправная точка, — сказала Ингрид. — Но эти карты можно купить в сотнях мест в городе.

Она вытащила из портфеля пакет для улик с листком бумаги и протянула его Сиенне, которая положила его между ней и Кэт. Это был лист блокнота, помятый, как будто его когда-то складывали вчетверо. Он был заполнен аккуратным и красивым почерком.

— Это было обнаружено за поясом юбки жертвы, — сказала Ингрид.

Сиенна наклонилась вперед, как и Кэт, разглаживая пластик, покрывающий бумагу, и они начали читать.

Мне было тринадцать, когда моя мать убила моего отца. Ей пришлось; другого выбора действительно не было. Видите ли, этот человек был ненавистным ублюдком, который не заслуживал называть себя отцом. Моя мать дала ему некоторую свободу действий, поскольку большую часть моей жизни он провел в разъездах, работая продавцом, и нам не приходилось терпеть его регулярно. И хотя никто из нас не оценил его непостоянство и отвратительный характер, мы оценили зарплату, которую он оставил перед тем, как в очередной раз забрался в машину и уехал из города. Должно быть, в какой-то момент он проявил некоторое обаяние, потому что вскружил голову матери, но какие качества изначально привлекли ее, она так и не объяснила.

В любом случае, я держался от него подальше, когда он был дома, чтобы он не подумал, что я каким-то образом пренебрегал им, и он подавлял свою агрессию с помощью ремня, кулаков или, однажды, дверной ручки в форме кота. Это привело к полной потере слуха на одно ухо и головной боли, продолжавшейся более месяца.

После этого мать разозлилась, и хотя она не сказала ни слова, я мог сказать, что она замышляла его убийство.

— Твой язык у кота, Дэнни Бой? — говорила она, когда мы были одни, и я был особенно тихим.

— Нет, мама, — отвечал я, тайно улыбаясь. — Но он забрал мое ухо.