Плохая учительница, хороший снайпер

— Падди, ну хватит! — потянула его за рукав Кристина. — Они все равно не передумают. Успокойся, Падди…

— Успокоиться? Черта с два я успокоюсь! Вот ты, хрен в пелерине, — Падди тыкнул в белую манишку Уайфилда грязным пальцем. — Ты дракона живого видел? Нет? Только перед студентами такой смелый?! Слушай сюда, шпак неощипанный! Я, мать твою, гребаного дракона не испугался! А вас, крыс канцелярских, тем более не боюсь!

— Падди, уймись, — Алекс, аккуратно оттеснив Кристину, перехватил Маклира за плечи. В глубине души он ощущал смутную зависть, но переступить через вбитые в мозжечок правила все-таки не мог. — Хватит. Пошли, Падди.

— Отвали от меня, Каррингтон! Никуда я отсюда не пойду! Мы победили дракона, мы пришли третьими — и мы останемся в конкурсе! А если нет — я, мать твою, прямо сейчас возвращаюсь в пустоши! Отпилю этому долбаному дракону голову, перевяжу ленточкой и пришлю этому толстожопому в подарок! Пусть, сука, сам оценит масштабы!

— Но у тебя нет ленточки, — логично возразил Войт.

— Из подштанников выкрою! Для хорошего человека ничего не жалко! — подчиняясь нажиму, Падди все-таки начал отходить назад, но вопить продолжал, как чертова тревожная сирена. — Твари вы все! Упыри английские! Сухари, мышами обгаженные!

Кристина, возникнув откуда-то сбоку, перехватила Падди и потащила в сторону, крики становились все тише — и побледневшая, сбившаяся в кучку высокая комиссия робко выступила вперед.

— Какой… кхм… эмоциональный молодой человек, — осуждающе поджал губы Уайфилд.

— Да. Наш друг сильно перенервничал, приношу свои извинения, — Алекс склонил голову в вежливом поклоне. Во рту было сухо и горько, руки тряслись, а в желудке ворочалось что-то тяжелое и угловатое. Но любезную улыбку Алекс на лице удержал. — Прошу принять во внимание тяжелые переживания, доставшиеся на долю господина Маклира.

— Да-да, я все понимаю. И готов закрыть глаза на это вопиющее нарушение, — Уайфилд придирчиво оглядел манишку, словно хотел найти на ней отпечаток грязного пальца. — Буду рад видеть вашу команду на параде победителей, госпожа Деверли. Вы, разумеется, не обязаны — но в параде обычно участвуют все участники Битвы. Вы, естественно, пройдете последними и без флага…

— Не думаю, что у нас есть на это время, господин Уайфилд, — вздернула подбородок Деверли. Алекс пихнул ее локтем в бок. — Но мы обдумаем ваше предложение.

— Какого дьявола? — возмутилась она, когда комиссия удалилась на достаточное расстояние. — Ты что, действительно хочешь участвовать в этом параде уродов?

— Есть идея, — намертво прилипшая к лицу Алекса вежливая улыбка обрела оттенок мечтательной нежности. — Есть идея…

Духовой оркестр гремел, щедро рассыпая над площадью ликующий, пьяный вальс. Солнце вспыхивало огнем в медных трубах, плясало на томных изгибах саксофонов и валторн. Вальс бился, словно огромное сердце, пульсировал в ритме раз-два-три, раз-два-три, и так же грохотала кровь в ушах Алекса. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три. Народ галдел и толкался, от хаотического мельтешения рябило в глазах, и плыл по воздуху душный, приторный аромат жареной кукурузы и сладкой ваты.

Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три.

Алекс, прикрыв глаза, медленно облизал губы. Он до сих пор не был уверен, что делает все правильно. Да какого дьявола! Он был уверен, что делает все неправильно, чудовищно, ужасно неправильно. Это была абсурдная, возмутительная выходка, позорящая честное имя Каррингтонов, позорящая его команду и всю академию. Так делать нельзя! Ни в коем случае нельзя!

К потному, разгоряченному дирижеру подошел уже знакомый тощенький человечек и, склонившись, что-то прошептал на ухо. Дирижер, выслушав, резко взмахнул палочкой, обрывая мелодию, и вальс, подстреленный на взлете, бессильно осел на землю, оплаканный тоскливым вздохом тубы. Музыканты остановились, утирая платками пот, люди на площади настороженно, предвкушающе замерли. На высокую, густо драпированную синим трибуну поднялся господин Уайфилд.

— Дамы и господа! — выкрикнул Уайфилд в раструб микрофона, и его голос, усиленный стальными рупорами, прогрохотал над головами, словно камнепад. — Счастлив приветствовать вас здесь! Сегодня мы собрались, чтобы чествовать победителей Битвы за флаг! Достойнейшие юноши и девушки, лучшие представители молодежи продемонстрировали, на что они способны — и мы восхищенно аплодируем их умениям! — Уайфилд захлопал в ладоши, и площадь, вторя ему, взорвалась громом аплодисментов. — Судьба нашей страны в надежных руках! Я верю — нет, я знаю, что эти юные герои встанут стеной, защищая нас от пламени с неба! Слава нашим юным драконоборцам! Ура!

— Ура-а-а! — подхватила толпа, и хоровой крик заметался по площади, рикошетя от стен. — Ура! Гип-гип-ура-а-а!