Плохие намерения

— Это я должна спросить тебя об этом. — Лили отстранилась, ее глаза исследовали мое тело на предмет повреждений, на лбу пролегла глубокая складка. — Пойдем, — пробормотала она, поднимая мою поврежденную руку.

Кровь уже перестала идти, но буква, которую я вырезал, сочилась темной кровью.

— Все в порядке. Не так уж и больно, — солгал я. Ничего не болело после того, как я увидел, что она в безопасности. После того как она обняла меня, как будто видеть меня целым и относительно невредимым было для нее самым важным во всем мире. Если бы она подарила мне улыбку, боль исчезла бы навсегда, я был уверен в этом.

Она провела меня в небольшую смотровую.

— Вот, встань сюда и сними футболку. — Она указала на застеленный бумагой стол. — Садись.

Я подчинился, расстегивая ремень, которым затянул рану на боку, и отдирая футболку от липкой крови.

Лили зашипела, ее глаза сузились при виде этого зрелища. Я снял футболку и бросил ее на пол. Теперь, когда я был здесь, сидел с Лили, видел, что она в безопасности, адреналин выветрился, и мой бок болел как проклятый. Рука тоже горела, но я даже не хотел смотреть на нее и видеть ущерб, нанесенный моими порезами. По крайней мере, я написал только одну букву.

— Сначала я должна промыть рану, чтобы понять, насколько всё плохо. Возможно, тебе все же придется обратиться в больницу, — мягко предупредила она.

Я кивнул, хотя знал, что отправиться в больницу — это практически то же самое, что отказаться от своей позиции в следующей игре. В игре, на которой будут скауты УХХ. Я не мог этого допустить.

Лили прикусила губу, оценивая повреждения, а я наблюдал за ней. Она обмакнула ватные диски в спиртовой раствор и вытерла излишки крови, подбираясь все ближе и ближе к ране, начав с моей руки.

— Сейчас будет особенно больно, — прошептала она, ее глаза на секунду встретились с моими.

— Все в порядке. Я заслужил это, — пробормотал я в ответ.

Она сглотнула, ее тонкое горло дернулась от этого движения.

— Нет. Не заслужил. Никто не заслуживает этого.

Затем она вылила антисептик на рану.

Я стиснул зубы и зашипел. Чертовски жгло, но я не был новичком в боли. Со мной все было в порядке. Я уже мог сказать, что справлюсь с этим и без больницы.

Что-то легло на мою руку, я открыл глаза, чтобы увидеть, как маленькая ладонь Лили сжимает мою с такой силой, что костяшки ее пальцев побелели. Ее лицо осунулось. Она страдала от причинения боли кому-то другому. Вот каким ангелом была эта девушка.

— Всё хорошо, уже всё, всё закончилось, — бормотала она снова и снова.

Мне было интересно, говорит ли она это мне или себе. Ее сладкое утешение заставило жжение от антисептика исчезнуть.

Она выдохнула, пытаясь убрать рыжую прядь, упавшую ей на глаз. Я потянулся, прежде чем смог остановить себя, и заправил прядь ей за ухо.

— Ты действительно в порядке? — спросила она. Теперь, когда она промыла рану, порез был отчетливо виден. По форме он напоминал кривую линию. Я не вырезал «Ч». Джек никак не мог заставить меня, не приблизившись, чтобы проверить, и в таком случае я уже планировал зарезать ублюдка его же ножом.

Нет, я знал, что больше никогда не напишу это проклятое слово на своем теле. Я решил, что раз мне нужно что-то написать, то пусть это будет то, чего я хочу. К счастью, я резал недостаточно долго, чтобы Лили смогла различить букву «Л», начало ее имени. Она и так была достаточно напугана сегодня вечером.

Я пожал плечами.

— Я парень, который только что вырезал букву на собственной руке. Я действительно не знаю, как на это ответить. А ты?

У нее вырвался грубый смешок.

— Ничего в сегодняшнем дне не в порядке.

Чувство вины ударило меня под дых. Она попала в эту ситуацию из-за меня. Ее жизнь стала хуже с тех пор, как в ней появился я. Может, она и была для меня ангелом, внезапным даром благодати, о котором я даже не подозревал, но я для неё был проклятием.

— Я знаю. Мне так жаль. Ты не должна была быть там или попадать в поле зрения этого мудака. Это моя вина.

Она прерывисто выдохнула и ответила дрожащим голосом.

— Тогда это моя вина, что у тебя такая рука. Если бы не я, ты бы никогда не поехал туда и не порезал бы себя. Мне жаль. — Она подняла на меня свои зеленые, полные слез глаза. — Очень жаль.

— Перестань. Ты не виновата в подлости такого человека, как дядя Джек.

— Никто из нас не виноват, — быстро ответила она.

Я медленно кивнул, соглашаясь с ней, хотя в глубине души понимал, что в том, что Лили оказалась там, была моя вина.

— Джош Сэмюэлс, — начал я.

Ее глаза сузились.

— Ничего не случится с Джошем. — Голос Лили был тверд. — Ничего. Слишком много насилия уже произошло. Это должно когда-то закончится, и закончится прямо сейчас.