Плохие слова

— Тебя, Слива, можно и оставить, — великодушно ответил Эдик. — Будешь фирму от кредиторов оборонять. Это твоя стезя. А вот Егорку вполне можно выгнать. За каким лешим он вам нужен? Наверняка это он придумал в девяносто восьмом году в Россию инвестировать. Больше некому. Еще и откат, наверное, за это получил.

Егор Анисов от неожиданности икнул и мгновенно дозрел до свекольного цвета.

— Это не я, — промямлил он, желая в тот же момент провалиться под землю.

Леня Голубев неприятно захохотал.

— Егорыч! — обернулся Слива. — Видал, что творится? Тебя эта рвань уволить собирается! Хорошо хоть не расстрелять! Забыли, наверное, что сейчас на дворе не семнадцатый год.

— Олечку перевести в секретари, — продолжал глумиться Эдик. — Незачем такой внешностью дразнить голодающих рабочих. Юру… Юру можно куда-нибудь в отдел инвестиций. Ему с такой дикцией на самом верху тоже делать нечего.

Фондовый спекулянт Шерингарц задохнулся от обиды. За что? Только что вполне по-человечески спрашивал о делах. И вот, пожалуйста! Неужели нельзя нормально вести переговоры?

Оля Ситникова сжала зубы. И этот туда же! Но ничего. Американец сначала отметил ее, потом Сливу. Нужно не терять головы и постепенно набирать очки.

Оля снисходительно улыбнулась Эдику и хотела ответить какой-нибудь холодной колкостью, но почувствовала, что горло не слушается и не пропускает звуков. Только этого не хватало! Неужели им удастся добиться своего одним только трамвайным хамством?

Спокойным оставался лишь банкир Слива.

— Э, ты не гони! — развернул он корпус в сторону Эдика. — С советом директоров мы сами, без сопливых, разберемся. По делу есть замечания?

— По делу — можно перенести производство тары из Стентон-Сити в Северную Каролину. Будет существенная экономия на транспорте. При этом сократить не более ста двадцати рабочих мест. С планом модернизации в целом, наверное, согласиться можно. С рыночной стратегией на ближайшие шесть месяцев, может быть, тоже.

— За исключением некоторых моментов, — уточнил Леня Голубев.

— Да, кое-какие цифры не мешает уточнить.

— Стоп, стоп! Все это, г-голубчик мой, н-нужно финансировать, — встрепенулся фондовый спекулянт Шерингарц. — Д-деньги на это ты, наверное, с бабушкиной сберкнижки с-снять собрался?

— В то время как наш план оздоровления позволит сэкономить значительные средства, на две трети покрывающие инвестиционные потребности, — удачно вставила Оля Ситникова.

Доктор Ковальски снова кивнул.

— Может быть, кредиты? — некстати брякнул нефтяник Головко.

— В н-нынешнем положении? — возразил Шерингарц. — Забудь, н-никто не даст.

— Конечно, никто не даст, — язвительно согласился Леня Голубев. — Просрали хороший бизнес, теперь вам и ломаного гроша никто не даст!

Вика Плюшкина дернула Леню за рукав.

— Леня, ты что, совсем дурак? Ты постоянно ругаешься. Нам за тебя баллы снимут!

— А что? Нормальное психологическое давление. Слива вон тоже ругается.

— Короче, вы, пролетарии всех стран! Слушайте сюда! — вернул себе инициативу банкир Слива. — Я вам чисто по-дружески советую! Пока вы еще большей… э-э… ерунды тут, при посторонних людях, не намолотили, идите в класс и вдумчиво просмотрите наши реальные предложения. А мы в ответ, так и быть, заберем производство упаковки в Северную Осетию.

— Каролину, — подсказал сзади пунцовый Егор Анисов.

— Что?

— Северную Каролину, а не Осетию.

— Ну да, Каролину.

Воцарилось молчание. Эдик и Леня переглянулись. Кажется, последнее слово осталось за директорами.

— Ладно, — согласился Эдик, — мы сейчас все проанализируем, но вы…

В этот момент на столе запиликал телефон.

— Мой! — определил Слива и, разворошив кучу трубок, вытащил свою.

— Алло! Алло, Вадик, говори громче! Я? Нет, я сейчас занят. Да так, тут одних козлов надо с работы уволить…

— Ах ты, гнида! — не удержался Эдик Каспарян.

Слива в ответ подмигнул и отвернулся.

— Нет, приезжать не надо! Помощь не требуется, точно тебе говорю! Сами справимся. Это вообще-то не на самом деле! Типа игра! Короче, давай, сам решай все на месте. Меня не отвлекай! Гуд-бай!

Профсоюз смотрел на банкира Сливу с натуральной классовой неприязнью.

— Перерыв! — объявил Грибов. — Вам стоит успокоиться и обдумать предложения друг друга.

— Одна секунда, — Доктор Ковальски встал со стула. — Маленькое сообщение. Наблюдение за ход переговоров показывает, что стороны пока слабо продвинулись в достижении сотрудничества. Очень хорошо есть то, что вам удалось смоделировать реальная ситуация. Очень верю, как говорил мастер Станиславский. Но воспользоваться ее условиями вы пока не сумели. Примите это сообщение к вашему сведению.

Грибов одобрительно шевельнул телом.

— Что теперь будем делать? — суетился в совещательном классе Леня. — Пошумели мы успешно, а дальше что? Предложения они дали толковые, глотку драть как бы и не о чем.

— Слива, паразит, всю игру нам испортил. Мы ведь их почти уже задавили. Оля, бедная, то краснела, то бледнела. Надо будет ей потом конфет купить.

— Она сама тебе купит. Из Америки посылкой пришлет.

— Слива — крепкий мужик, — одобрительно сказал нефтяник Головко. — Такому палец в рот не клади.