Плохие слова

— Хочу! Хочу себе картину!

— Ты хочешь, тебе и выбирать.

Выбирать все же пошли все вместе. Леночка боязливо обошла змея, хотя тот вел себя смирно и ни к кому со своим яблоком не лез. Волчица ее совсем не напугала, она даже погладила серый шершавый бок.

В дом выбрали смешного маленького ангела с кистью и ведерком. Распахнув крылья, ангел рисовал на небе радугу, а с кисти на землю падали капли разноцветного дождя.

В детской комнате Сергей снял со стены чеканных журавлей и повесил на их место картину.

Леночка прыгала и смеялась.

Олег делано отворачивался, не желая участвовать в детских играх.

Змей стал вести себя вызывающе.

Не обращая на Еву никакого внимания, он теперь таращился на Сергея и назойливо совал ему яблоко в лобовое стекло. Сергей от яблока всегда отказывался, и в змеевых глазах появилась скрытая угроза.

Однажды Сергей зацепил стойку гаража, чего с ним не было уже лет пятнадцать, и разбил зеркало. Потом непонятно с чего сдох почти новый аккумулятор, пришлось на дороге заводиться с троса и везти аккумулятор в зарядку.

И, наконец, на выезде из гаража прокололось колесо на невесть откуда взявшейся доске с гвоздем-соткой. Сергей закинул доску в гараж, собираясь позже хорошенько спросить у сторожей, кто может так баловаться и куда они сами смотрят. Хотя минуту назад и сам не заметил доски у ворот.

Сергей опаздывал, а с колесом и вовсе получалось неудобно.

Змей открыто злорадствовал.

Сергей покосился на его довольную морду, зло швырнул на землю балонный ключ и подошел к картине.

«Ладно, ладно, чего там», — забеспокоился змей.

— Знаешь что, голубчик? — твердо сказал Сергей. — Пошел-ка ты на хрен!

И переставил змея к умывальнику, закрыв его чешуйчатое туловище и хвост грязными халатами, а на свободное место поставил девушку в золотом венке.

Под умывальником змей сразу присмирел, стал жалким и немного смешным.

Даже белокожая Ева стала воротить нос и уже не хотела брать его красное яблоко.

Золотоголовая девушка поблагодарила Сергея уголками губ.

«Вот это совсем другое дело! — обрадовался Сергей. — А то — змей! Давно бы так!»

Сергей довернул колесо, запер гараж и резво рванул машину с места.

Набережная Яузы оказалась удивительно пуста для половины десятого понедельника, светофоры, словно сговорившись, подставили зеленый свет, и Сергей успел к клиенту вовремя.

В гараже Сергей улыбнулся:

— Здрасте, девушка. Как жизнь молодая?

«Теперь хорошо», — закокетничала девушка.

— Ишь ты, кобылка какая.

Красивая. И надо было столько времени терпеть перед стеклом похабника-змея!

Татьяна пересолила котлеты, и Сергею весь вечер хотелось пить.

Сходить за пивом, размышлял на диване Сергей, или выпить еще чашку чая? Маленькую палаточку возле дома закрыли, идти придется к метро. Нет, лень. Теперь надо, как раньше, покупать сразу ящик и ставить его на балкон. С палаткой было, конечно, удобно.

— Таня! Ты на кухне? Поставь чайник!

Вот и первый запах осени. Дорогу к гаражу перебегают желтые листья.

Я снова жду осенних холодов, мне кажется, они уже подули…

Строчка из какой-то песни. Макаревич, кажется.

Сергей поежился и ускорил шаг. Пора надевать куртку.

Девушка в гараже снова ему улыбнулась.

— Здравствуй, милая моя! — бодро сказал Сергей. Девушка смотрела томно и загадочно. Сергей погрозил ей пальцем.

— Я тебя потом поцелую!

Вечером позвонил Гриша и просил посмотреть сентябрьское «Художественное обозрение», а если будет статья Антоневича, то купить сразу десять номеров.

Журнал нашелся только в центре, в киоске на Пушкинской площади.

Статьи Антоневича не было. Гриша расстроился, но сказал, что еще рано, и велел стеречь октябрьский номер.

Вместо журнала Сергей купил себе альбом Матисса. Альбомов было несколько, Сергей взял самый дешевый, за сто десять рублей. Спрятал его за холодильником, а ночью пролистал на кухне.

— Ну, Матисс, — ревниво бормотал он, переворачивая страницы. — Ну и что?

Ну, вот… «Жена художника»… «Красные рыбы», ну и что такого? «Женщина в шляпе», подумаешь, в шляпе… цветы. А приходилось ли тебе, дорогой Матисс, заводить сто тридцать первый «ЗиЛ» при минус сорока градусах? Нет? А вот Гришке приходилось. И ничего, тоже рисует. И альбомчик у него тоже скоро будет.

Потом, стараясь не разбудить Татьяну, впихнул Матисса между книгами. Если найдут, можно будет сказать, что забыл Гриша.

Сергей постепенно привык вечером по нескольку минут смотреть в лобовое стекло на кареглазую красавицу.

«Мне ведь только сорок два, — иногда думал он. — Вполне бы мог еще найти себе такую кобылку. А я все пашу, пашу…»

Девушка чуть-чуть опускала ресницы.

По ночам Сергей нежно ласкал свою Татьяну, долго и молча занимался с ней любовью. Татьяна с готовностью ему отдавалась и гладила его тело твердыми пальцами.

В темноте было приятно.

Однажды, как бы в шутку, она спросила:

— Сережка, а ты, часом, не завел любовницу?

— С чего ты взяла? — удивился Сергей.

— Да чувство у меня какое-то, шестое.

— Таня, не болтай глупостей, — искренне сказал Сергей, глядя жене в глаза. — Какую на хрен любовницу? У меня подстричься нет времени целый месяц.

Только потом чуть покраснел, но Татьяна этого уже не видела.