Плохой Ромео (ЛП)

— Я виновата? Как я могу быть виновата в том, что тебя выбрали на роль Ромео? К твоему сведению, тебе не всегда будут доставаться роли брутальных, неприкасаемых бунтарей. Время от времени, тебе придется исполнять главные романтические роли.

— Какая чушь! Не каждый актер должен играть главные роли. Сэмюэл Л. Джексон, Стив Бушеми, Джон Туртурро, Джон Гудмен. У них всех успешная карьера, и они не играют романтическую ересь.

— Не пойми меня неправильно, Холт, потому что я не горю желанием делать тебе комплимент, но ты не похож ни на кого из них. Ты высокий и красивый, и у тебя клевая прическа. Тебя будут выбирать на главные роли, хочешь ты того или нет.

— Так что, ты хочешь, чтобы я был твоим Ромео? К этому ты клонишь? Помнится, когда мы в последний раз были вместе, ты не могла даже взглянуть на меня.

— Нет, — говорю я, — будь моя воля, я бы отказалась играть с тобой, в основном, потому что ты полный кретин, читающий чужие дневники!

— Пошло все на хрен. — Он хватает рюкзак и направляется к двери, но я успеваю схватить его за руку.

— Холт, что, черт побери, с тобой не так? Уже прошло две недели, а ты даже не попытался улучшить отношения между нами. Хотя бы извинись, ты кретин, посягнувший на мой дневник!

Он разворачивается и смеряет меня горящим взглядом. Я отступаю назад, но он следует за мной. И только когда я прижимаюсь спиной к стене, мы оба останавливаемся.

— Читать твой дневник, было гребаной ошибкой, я признаю. Хотелось бы мне стереть себе память, потому что моя жизнь была бы гораздо проще, если бы я не знал обо всей той чуши, что ты ко мне чувствуешь. Но о чем, черт побери, ты думала, когда вообще писала об этом? Конечно же, человек, о котором ты написала, случайно наткнется и прочтет это, унизив при этом обоих и испортив все!

— О, нет, — говорю я, поток крови подобный вспышке огня, устремляется к моему лицу. — Не смей обвинять меня в том, что прочел мой дневник!

— Да, именно это я и смею делать.

— Ты невыносим! — Я ожесточенно вскидываю руки. — С меня хватит. Я устала с тобой спорить. Мне даже больше не нужны твои извинения. Просто держись от меня подальше.

Я протискиваюсь мимо него, но он следует за мной.

— И как ты предлагаешь мне держаться от тебя подальше, когда мы должны сыграть эти бесчисленные любовные сцены в этой дурацкой пьесе? Поверь мне, я бы рад избежать этой гребаной пытки, но у меня нет выбора.

Я прибавляю шаг.

— Я бы скорее воткнула себе иглы в глаза, чем изображала бы с тобой любовь, но я собираюсь сделать это, потому что итоговая оценка за семестр на сорок процентов зависит от этой постановки, и ты не испортишь мне средний бал!

— Я и не помышлял об этом, принцесса. После всего, ты наверно будешь ныть об этом в своем дневнике.

— Да! Еще как буду!

— А знаешь, — говорит он, шагая рядом со мной невесомой походкой, тогда как я едва плетусь на своих двоих, — миллионы людей проживают свою гребаную жизнь, не записывая свои сексуальные фантазии и сокровенные мысли в книгу, которую каждый может найти и прочесть. Тебе стоит попытаться!

— Как только ты увидел, что это, ты должен был перестать читать!

— О, да, конечно, как будто возможно перестать читать, когда ты рассуждаешь о моем члене!

Я резко останавливаюсь и ударяю его в руку.

— Ау! Черт!

— Это не моя вина! Отцепись от меня!

Он хватает меня за руку и притягивает к себе.

— Ну, согласно твоим записям, тебе от меня нужно совершенно противоположное. Вот откуда вся эта агрессия? Ты злишься, что я не поцеловал тебя тогда, потому что давно хочешь оседлать мой член?

— Боже, какой же ты придурок!

— Хочу заметить, что это не «нет»!

Я инстинктивно тянусь ударить его, но он перехватывает мою руку и крепко держит за запястье.

— Неконтролируемая часть моего тела нуждается в твоих ручках, милая. Не хочешь ублажить ту часть моего тела, что чертовски тверда с тех пор, как я прочел твой тупой дневник? Не хочешь почувствовать через какой ад я прохожу по твоей милости? Ты так сильно хочешь дотронуться до члена? Вперед. Пусти же в ход ручки и положи конец моим мучениям.

Я вырываю свою руку из его хватки.

— Ты отвратителен, — говорю я, и иду прочь.

— Так, значит, ты не будешь ублажать меня ручками?! — кричит он мне вдогонку.

Я уношусь от него так быстро, как только могу, и когда я уже заворачиваю за угол, мне видно, что он все также стоит на месте, опустив голову и запустив руки в волосы.

Я иду домой нетвердой походкой, и только когда я оказываюсь в своей спальне и закрываю за собой дверь, осознаю, что у меня мокрые от слез глаза.

7

ТОЧКА НЕВОЗВРАТА

Наши дни

Нью-Йорк

Театр Граумана, Репетиционный зал

Четвертый день репетиций

Я кусаю свои ногти. Я изгрызла их практически до самых корней и уже принялась за шершавую кожу заусениц. Это никак не успокаивает меня, но так я хотя бы не вышагиваю из угла в угол.

Марко беседует с Холтом. Наставляет как правильно отыграть сценку.