Плохой Ромео (ЛП)

— Нет, я так не думаю, — говорю я, садясь перед ним на колени, чтобы наши лица были на одном уровне. — Но тут судьба целого актерского состава зависит от нашей собранности, и только мы можем сделать так, чтобы шоу увенчалось успехом. Если мы дадим маху, то потянем за собой всех. Поэтому давай просто покончим с этим, а отрицанием своих чувств ко мне ты еще сможешь заняться на следующей неделе, хорошо?

На мгновение мне кажется, что он вот-вот прикоснется к моему лицу. Но вместо этого он пробегается пальцами вниз по передней части моего халата. Мое дыхание сбивается.

— Ладно. Твоя взяла. Если я смогу остановить сеансы рвоты каждые пять секунд, я откроюсь тебе.

От тона его голоса волосы на моих руках становятся дыбом.

— Я знаю несколько методов фокусировки, которые могут тебе помочь, — говорю я, пока он продолжает поглаживать мой халат.

— Сначала мне нужно принять душ и приготовиться.

— Нет проблем, — говорю я, поднимаясь на ноги. — Я вернусь за полчаса до начала спектакля и когда мы закончим, мы будем так чертовски хорошо сосредоточены, что прижмем наших героев к стенке.

Он вздыхает и качает головой.

— Что? — спрашиваю я.

— Ничего.

— Скажи мне.

— Я сейчас мысленно представляю, как прижимаю тебя к стенке. Тебе лучше уйти.

Я начинаю смеяться, но животный голод в его глазах говорит мне, что он абсолютно серьезен.

Он встает, и мое сердце пускается в галоп.

Боже. Он собирается сделать это. Он собирается прижать меня к стенке.

Я задерживаю дыхание, когда он делает шаг вперед.

К моему разочарованию, он обходит меня, хватает полотенце со спинки стула и направляется в ванную.

— Иди отсюда, Тейлор, — бросает он через плечо, — пока я не забыл, почему до сих пор не сорвал с тебя этот чертов халат.

В восемнадцать пятнадцать весь театр уже стоит на ушах. Вся моя гримерная усеяна открытками и подарками. Мои родители прислали мне огромный букет цветов с открыткой, в которой говорится, как они горды мной и как бы им хотелось быть здесь.

Мне бы тоже этого хотелось. Это моя первая большая роль, а никого из любимых мне людей нет среди зрителей.

Я иду на сцену, чтобы в последний раз проверить наличие своих реквизитов. Все мимо кого я прохожу, желают мне удачи и обнимают, но особой уверенности это не придает. Меня подташнивает, и мое волнение только стабильно нарастает по мере приближения начала спектакля.

К тому времени, когда я возвращаюсь в гримерную Холта, я чувствую, как сэндвич с курицей, съеденный мною на обед, поднимает в животе бунт подобно бунту в «Мятеже на Баунти»²⁷.

Я делаю глубокий вдох и стучусь в дверь. Джек отзывается и разрешает мне войти.

— Привет, — говорю я, медля у двери.

— Привет, милая Джульетта, — отвечает Джек, заканчивая припудриваться. — Наш красавчик в ванной.

— До сих пор?

Слышатся приглушенные звуки рвоты.

Джек съеживается.

— Да. — Он встает и обнимает меня. — Повеселись, целуя его сегодня.

Он ободрительно сжимает мое плечо, и затем закрывает за собой дверь.

Я подхожу к ванной и стучусь.

— Уходи, — слабо отвечает Холт.

— Это я, — говорю я у двери. — Можно войти?

— Нет, — откликается он надтреснутым голосом. — Я чертовски отвратителен.

— Ну, мне не привыкать.

Я открываю дверь и захожу в ванную. Воздух пропитан едким запахом желчи, и я чуть ли не давлюсь. Потом я вижу Холта, привалившегося к стене, его лицо бледное и липкое от пота.

— О, черт, ты в порядке? — Я приседаю напротив него. — Дерьмово выглядишь.

И что плохо для чувства моего собственного достоинства, я все еще нахожу его невероятно привлекательным.

— А я-то думал, что ты попытаешься приободрить меня, — говорит он, притягивая ноги к груди. — Если же ты собираешься просто обзываться, то вали, я могу побыть жалким и в одиночестве.

— Я собираюсь помочь тебе, — говорю я. — Но тебе лучше следовать тому, что я буду говорить. Никаких вопросов.

— Ладно, фиг с ним. Только останови это.

Он уже в сценическом костюме. Белая рубашка на пуговицах с закатанными рукавами. Несколько верхних пуговиц расстегнуты, приоткрывая соблазнительный вид на его грудь. Также на нем были черные джинсы и ботинки.

Я беру его за левую ногу и начинаю развязывать шнурки.

Он напрягается.

— Какого хрена?

— Никаких вопросов, помнишь?

— Хорошо, но правила вступят в силу только, после того, как ты скажешь, что будешь делать.

— Мне нужно снять твою обувь.

— Зачем?

— Это уже другой вопрос.

— Тейлор…

— Потому что мне нужно помассировать тебе ступни.

Он выдергивает свою ногу и мотает головой.

— Нет уж. Так не пойдет. Мои ноги противные.

— Уверена, я это вынесу.

— Ага, ну а я вот – нет.

— Холт, — раздраженно говорю я. — Ты хочешь выйти на сцену и поразить всех или же хочешь потерпеть полное фиаско, и дать своему отцу повод сказать, что ты попусту растрачиваешь свою жизнь?

Его лицо мрачнеет.

Мне не по себе от того, что я играю нечестно, но какого черта? Ему надо подобрать сопли.

Он гневно фыркает и пихает в меня свою ногу. Я тотчас расшнуровываю ботинок и стягиваю его вместе с носком.

Несколько секунд я просто смотрю.