Плоть

Вспомнив поучительную лекцию, которую прочла ей София, Беатрис содрогнулась. Он будет трястись, не так ли? Трястись и перекатываться внутри при ходьбе. Мышцы ее лона непроизвольно сжались, будто бы стараясь захватить призрачный мячик, двигающийся внутри сферы.

В следующем ящичке шкатулки обнаружилась пара маленьких баночек с бальзамами или мазями. София и об их назначении ее просветила. Беатрис открутила крышку первой баночки, содержимое которой носило название «Мазь Венеры», и исследовала содержимое: шелковистую однородную массу, очень скользкую и нежную на ощупь, оставляющую на пальцах серебристый след. Беатрис понимала, на что это похоже, но все же ей потребовалось некоторое время и усилие воли, чтобы признать, что блестящее вещество сильно напоминает по консистенции смазку, выделяемую влагалищем, ту самую влагу, что образуется у нее между ног, когда она ласкает себя… или ее ласкает Ритчи.

В следующей баночке с надписью «Божественная пряность» находилась более густая и вязкая субстанция с ярко выраженным ароматом, вызывающим в сознании Беатрис какие-то смутные ассоциации.

«Ах, это же пряная мадера!» – сообразила она.

Не требовалось глубоких медицинских познаний, чтобы понять, что это разогревающая мазь.

Зачерпнув небольшое количество на мизинец, Беатрис размазала субстанцию по тыльной стороне ладони, отчего та, как и ожидалось, заискрилась от мягкого возбуждающего тепла.

Девушка хотела было испытать мазь в действии, но благоразумно отказалась от этой затеи. Хотя все происходящее с нею и было чрезвычайно захватывающим, не стоило ей слишком сильно себя раздразнивать, ведь тогда она не сможет остаток вечера находиться в людском обществе, испытывая непреодолимое желание ласкать себя между ног. Возможно, для того, чтобы смыть эту мазь, потребуется принять ванну.

Все еще испытывая соблазн, Беатрис отхлебнула вина и распростерлась на кровати, думая о Ритчи и воображая, как он сам наносит эту мазь на определенные участки ее тела, и дьявольски ухмыляется, когда она начинает извиваться, возбужденная до невозможности. В голове ее теснились соблазнительные фантазии. А что произойдет, если она намажет «Божественной пряностью» самого Ритчи? Мысль эта была столь же провоцирующей, что и воздействие от нанесения мази, и Беатрис вяло обдумывала это, балансируя на грани сна и яви.

Почти погрузившись в мир грез, Беатрис услышала звук. Возможно, он всего лишь ей приснился.

То был женский голос, сначала задыхающийся, а потом постанывающий от удовольствия.

Точно так же стонала она сама в утренней гостиной, находясь в объятиях Ритчи.

Но откуда же доносится этот звук? Особняк Софии был очень большим, с множеством роскошных комнат. Беатрис рассудила, что источник шума находится где-то поблизости, раз она его слышит.

Когда звук раздался снова, на этот раз более протяжный, Беатрис села на постели и, склонив голову набок, попыталась определить его источник. Похоже, он раздавался прямо из-за висящей на стене картины, изображающей прекрасную полулежащую нимфу. Под картиной стояла кушетка с роскошной обивкой. Беатрис не удосужилась внимательно рассмотреть это полотно, потому что оно слишком сильно напоминало ей собственную позу, в которой презренный Юстас запечатлел ее на одном из снимков.

Теперь же Беатрис подошла ближе и стала пристально вглядываться в сладострастное тело нимфы, особенно заинтересовавшись ее пупком, в котором будто бы поблескивал какой-то драгоценный камень.

И он, казалось, подмигивал.

«Ах, боже мой, это же смотровой глазок!» – догадалась Беатрис.

Смотровые глазки как раз для того и предназначались, чтобы подсматривать, особенно заслышав такие откровенные звуки.

Прильнув к нему, Беатрис чуть не рассмеялась и была вынуждена закусить зубами костяшки пальцев, чтобы не проронить ни звука.

Стонущая и вздыхающая дама оказалась одной из ее знакомых, почти подругой. То была леди Арабелла Сауверн, хозяйка бала, на котором Беатрис познакомилась с Ритчи.

Облаченная лишь в панталоны и корсет, эта признанная светская львица целовала экзотического вида юношу с темной кожей, черными вьющимися волосами и крепкими ягодицами. Рука его была просунута ей между ног, и по тому, как напрягались мускулы, можно было с уверенностью заключить, что он мастерски ублажает славную леди Арабеллу.

«Ах, леди С., а вы, оказывается, горячая штучка! – подумала Беатрис. – Интересно, известно ли его светлости о том, что вы посещаете салон мадам Шамфлёр?»

Эта прекрасная аристократка являлась женщиной средних лет, довольно худощавой и хрупкой на вид, но своего обнаженного любовника она целовала с большой жадностью. Беатрис едва сдерживалась, чтобы не захихикать. В глазах высшего света Арабелла Сауверн представала величавой благородной дамой, славящейся своими изящными жестами и манерами, но в данный момент она больше походила на продажную девку из Уайтчепела, чем на светскую львицу.