Плоть

- Убийство - это тоже не проблема, если ты всаживаешь пулю в чью-то голову через минуту после того, как он уже умер.

- Причем здесь убийство?

- Я просто даю понять свою точку зрения. К замечанию о удачном времени.

- Я же сказал, мне очень жаль, Элисон. Я уже объяснил, что произошло недоразумение. Я думал, ты проснулась.

- Я, начала раздевать тебя?

Он не ответил.

- Разве это не было бы стандартной процедурой, если бы я была участником твоих маленьких шалостей?

- Я думал, ты просто расслабилась и наслаждаешься этим. Так же, как ты расслабилась и ничего не делала, пока я делал тебе массаж.

- Да, конечно, - сказала она.

Она чувствовала себя такой усталой.

- Я просто хочу, чтобы ты поняла. Я хочу, чтобы ты вернулась со мной. Все шло замечательно, Элисон. Мы обязаны еще раз попытаться ради самих себя.

- Нет, - oна медленно покачала головой из стороны в сторону. - Все кончено. Дело сделано.

- Поговорим об этом завтра, хорошо?

- Спокойной ночи, Эван.

Она оттолкнулась от дверцы машины, отступила на несколько шагов и потерла лицо.

- Завтра, - сказал Эван.

- Убирайся отсюда, - пробормотала она.

Он медленно поехал прочь.

Элисон немного постояла на улице. Наконец она заставила себя пошевелиться. Она зашаркала ногами по асфальту и сумела подняться на бордюр. До дома ей оставалось еще несколько кварталов. Она чувствовала себя вымотанной. Вместо того, чтобы пройти дальше к тротуару, она пошла по полоске травы вдоль дороги. Вскоре прохладная роса пропитала ее туфли. Ей хотелось лечь, закрыть глаза и забыться, но только не на мокрой траве. Она подошла к бетонной скамье, окружавшей ствол дуба неподалеку от Беннет-Холла.

На дальней стороне, где ее не было видно с дороги, она легла на скамейку. Она сложила руки под головой и свесила ноги с края округлого сиденья. Она закрыла глаза.

Это прекрасно, - подумала она. - Если Эван вернется искать меня, здесь он меня не заметит.

Бетон причинял дискомфорт тыльным сторонам ладоней и лопаткам, поэтому она использовала сумочку в качестве подушки и сложила руки на животе. Так было гораздо лучше.

Что-то громко зашуршало в листве над головой. Белки, - подумала она.

Она пожалела, что у нее нет свитера. Одеяло было бы еще лучше. Если бы у нее было одеяло, возможно, она осталась бы здесь на всю ночь.

У Эвана есть одно в багажнике его машины. Одеяло для вылазок. Черт, часто приходилось использовать его для меня.

Больше никогда.

Думал, что я не спала. Конечно, думал он.

Холод бетона просачивался сквозь блузку и шорты, и казалось, впитывался в кожу. Она ощутила прохладный ветерок, скользнувший по ее обнаженным рукам и ногам. Он взъерошил ей волосы. Пахло влажностью и свежестью.

В ее комнате на чердаке будет жарко.

Еще одна веская причина не уходить отсюда.

Я не смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела, - подумала Элисон. - А я совсем не хочу этого делать.

К черту все это. К черту все и всех.

О'кей, кроме белки, если одна из них не приземлится мне на лицо. И мамы с папой. И Селии с Хелен. И пиццы. Или Джона Д. Макдональда, или Рональда Макдональда.

Этот гавнюк даже не понял моей шутки.

Нахуй его. Нахуй Эвана Форбса. И нахуй Роланда; а как насчет профессора Блейна, потому что они оба выглядят так, будто хотят сорвать с меня одежду? А кто еще? Как насчет всех остальных? Как насчет каждого мужчины в мире? Хелен права, они не что иное, как ходячие члены, ищущие тугую дырочку.

О'кей, только большинство из них.

Элисон вдруг поняла, что дрожит, стиснув зубы. Она скрестила руки на груди.

Оставайся здесь, - подумала она, - и утром тебя найдут, как замерзшего леопарда на Килиманджаро. Они будут стоять вокруг тебя в изумлении и говорить: "Что она здесь делает?" И какой-нибудь засранец наверняка засунет руку тебе в блузку. Нельзя допустить, чтобы такая мелочь, как трупное окоченение, стояла на пути к дешевому ощущению.

Ты сходишь с ума, Элисон.