Плутовка

В кабинете горел тусклый свет, Рич с отсутствующим видом сидел за столом. Перед ним стоял графин виски, в руке Рич держал наполовину опорожненный стакан. Он был в том же костюме, в котором она видела его на охоте, если не считать розового сюртука — он висел на спинке стула. На одежде засохла грязь, шелковый шарф был развязан и свободно висел у него на шее.

Вирджиния уже хотела подойти к нему, когда он поднял голову, и что-то в его взгляде — какая-то холодная отрешенность, отчужденность — остановило ее. Улыбка мгновенно слетела с ее губ. Волосы Рича растрепались, он смотрел на нее усталым, исподлобья, тяжелым от выпитого виски взглядом.

Когда Рич увидел в дверях кабинета Вирджинию — само очарование молодости, несмотря на повязку на голове, — у него защемило сердце. Волнение стеснило грудь. С тех пор, как Нэнси сообщила ему, что Вирджиния упала с лошади — и позже, когда узнал ее подлинное имя, — Рича терзали самые противоречивые чувства, и он с трудом сдерживал себя, чтобы не броситься к ней. Только благодаря Нэнси и собственному гневу он не сделал этого.

Гнев охватил Рича сразу, как только он узнал о ее обмане, и этот гнев нарастал с каждой минутой, грозя выплеснуться наружу. Одна мысль о Вирджинии приводила его в бешенство. Он отставил в сторону стакан с виски и поднялся, грозно нависая над столом. От его фигуры на стену легла длинная зловещая тень. Губы его скривились в улыбке, которая, впрочем, не предвещала ничего доброго, поскольку глаза его оставались холодными, они словно говорили о том, что он не собирается уступать ее чарам.

— Войдите, — промолвил он приказным тоном, впрочем, бесстрастным, лишенным малейшего намека на участие. — И закройте за собой дверь.

Вирджиния вся затрепетала, удрученная произошедшей в нем разительной переменой. Человек, который теперь стоял перед ней, был не тот, каким она его знала до сих пор. Этого незнакомца она начинала бояться. Сердце ее сжалось в тревожном предчувствии.

Рич оперся сжатыми в кулаки ладонями о стол и подался вперед.

— Я же сказал, войдите.

Вирджиния покорно закрыла за собой дверь и подошла к столу.

— Я слышал, у вас сегодня случилось несчастье — сожалею, — холодно проронил Рич. — Впрочем, рад, что вы, судя по вашему виду, чувствуете себя хорошо.

— Да… благодарю вас, — пролепетала Вирджиния. — Что-нибудь… не так?

— Раз уж вы спрашиваете, то да. Что-то не так, мисс Китс, или я должен обращаться к вам мисс Спенсер-Китс? Вирджиния Спенсер-Китс. — Он говорил медленно, акцентируя каждое слово, и от слов его веяло ледяным холодом.

Пораженная Вирджиния на мгновение лишилась дара речи. Такого она не ожидала. Впрочем — как знать? — может, оно и к лучшему, что ему наконец стало известно ее настоящее имя. И все же это никак не могло служить оправданием той откровенной враждебности, с которой он встретил ее.

— Итак, как прикажете вас называть?

— Как вам будет угодно, — глухо ответила Вирджиния.

У нее внезапно закружилась голова, и она судорожно схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Головокружение прошло так же внезапно, как и началось, но теперь она, к своему ужасу, обнаружила, что все тело ее — каждая клеточка — изнывает от боли.

Ярость душила Рича, ослепляла его. Не обращая внимания на ее болезненное состояние, он сухо, отрывисто, проронил:

— Значит, это правда?

— Да, — ответила Вирджиния, не видя смысла отнекиваться. — Больше мне не придется притворяться.

— Притворяться? — Рич усмехнулся. — Притворяются дети, женщины обманывают. Почему вы не сказали мне, кто вы? Зачем заставили поверить, что вы просто Джин Китс, когда на самом деле вы не кто иная, как Вирджиния Спенсер-Китс, дочь лорда Вудсворта, одного из богатейших людей Северной Англии? Я жду объяснений, если у вас таковые найдутся.

— Именно поэтому и не сказала. Я хотела добиться всего сама, рассчитывая только на собственные силы, не пользуясь привилегиями, которые дает мне мое имя. Я хотела добиться профессионального успеха и решила, что мне нужно свое собственное имя. Спенсер-Китс — слишком известно в деловых кругах.

Рич саркастически хмыкнул.

— Похвальное решение.

— Как вы узнали, кто я? — спросила Вирджиния с вызовом.

— Кристина открыла мне глаза. Она узнала вас по фотографии в каком-то журнале, посвятившем целый разворот свадьбе вашей сестры. — В голосе его звучала неприкрытая ирония. — Надо полагать, в Северной Англии это было самое заметное событие за последнее время.

До Вирджинии только теперь начинал доходить смысл странного поведения Кристины. Должно быть, утром она вытащила из корзины для бумаг журнал, который так неосторожно выбросила Вирджиния. И вот единственной фотографии оказалось достаточно, чтобы разрушить их только-только зарождавшуюся любовь. Как все просто! Чтобы потревожить мирное оцепенение пруда, всего лишь и нужно, что бросить в него камень.

В душе у нее шевельнулся гнев. Она злилась на себя за то, что так легко уступила этому холодному, черствому солдафону. Расправив плечи, она презрительно прищурила глаза.

— Как я сразу не догадалась? А она случайно не рассказала вам, почему я угодила в яму?