Плутовской роман

В самом стиле романа Кеведо есть многое, связанное с поэтикой карнавального обряда. В частности, большинство имен персонажей, фигурирующих в романе, — это имена-прозвища, так или иначе соотнесенные с ролью героя в сюжете. Например, имя лисенсиата Брандалагаса, вызволяющего Паблоса из гостиницы под видом посланца инквизиции, можно расшифровать как «выжигающий язвы» (родом Брандалагас из Орнильос, что по-испански означает «печь», «горн»); имя тюремщика Бландонеса де Сан Пабло можно перевести как «Свечи святого Павла» — намек на то, что этого стража закона можно купить так же, как благосклонность небес с помощью свечки, поставленной в честь святого; имя сводни Марии Наставницы является откровенно травестирующей параллелью к традиционному прозванию Марии Богородицы — «наставляющая» (верующих на путь истинный); лисенсиат Флечилья назван так с намеком на быстроту его ума, вор Мерло Диас — с намеком на его хитрость, подруга Паблоса Грахаль — не что иное, как «сойка», то есть «болтушка», и т. д.

Таким образом, мир, возникающий со страниц романа Кеведо, — это мир, построенный по карнавальной «логике обратности», «мир изнутри», как назвал Кеведо одно из своих «Сновидений», и в этом отношении «Пройдоха» во многом предвосхищает и «Сновидения», и «Час воздаяния», и другие творения писателя более позднего времени. Уже в «Пройдохе» встречается образ преисподней — по определению М. Бахтина, центральный образ карнавального действа, — так или иначе проступающий во многих эпизодах романа и превратившийся чуть ли не в основную арену действия «Сновидений». Всякое «избиение» героя — его развенчание, увлекает его вниз, приводит его в «преисподнюю». «Сеньор, а уверены ли вы, что мы живы? — спрашивает Паблос дона Дьего в первую же ночь их пребывания в доме лисенсиата Кабры. — Мне вот сдается, что в побоище с зеленщицами нас прикончили и теперь мы души, пребывающие в чистилище». Но чаще образ «преисподней» заменяется у Кеведо другим, более «прозаическим» и бытовым образом «грязи», «навоза» и т. п. И в целом многие карнавальные символы теряют у Кеведо свой ритуальный смысл, и в роман проникают элементы натуралистического видения мира. Смех Кеведо уже не столько смех «амбивалентный» — и развенчивающий и утверждающий одновременно, — сколько смех отрицательный, имеющий явно сатирическую направленность. Резко сатирический пафос романа Кеведо во многом предопределил его дальнейшую судьбу: сразу после выхода «Пройдохи» в свет появились доносы инквизиции на содержащиеся в романе насмешки над церковью и на аморальность его содержания. В 1646 году «Пройдоха» был внесен в список книг, подлежащих серьезной «чистке».

Однако у читателей роман пользовался несомненным успехом: кроме переиздания его на испанском языке, последовавшим почти вслед за сарагосским изданием, появились переводы романа на другие европейские языки — на итальянский (1634), французский (перевод, сделанный знаменитым создателем «Комического романа» Скарроном и вышедший в 1633 г., выдержал более 20 изданий!), голландский (1642, 1699), английский (1657, 1670) и другие языки. Русский перевод романа, принадлежащий К. Н. Державину и снабженный обстоятельным комментарием, увидел свет в 1950 году — Франсиско де Кеведо-и-Вильегас. История жизни пройдохи по имени дон Паблос, пример бродяг и зерцало мошенников. М. — Л., Гослитиздат, 1950. Этот перевод, с незначительными изменениями, внесенными в текст в соответствии с последним испанским изданием, публикуется в настоящем томе. При составлении комментария использованы как материалы комментария К. Н. Державина, так и аппарат к изданию «Пройдохи», осуществленному в 1927 году А. Кастро.

С. Еремина

«Хромой бес» Луиса Велеса Де Гевара

Повесть «Хромой Бес» — единственный прозаический опыт драматурга Луиса Велеса де Гевара — вышла в свет в Мадриде в 1641 году. Согласно предположению одного из первых комментаторов повести — А. Бонильи-и-Сан Мартина, Велес де Гевара сочинял ее урывками, начиная с февраля 1637 года и кончая июлем 1640 года. Достоверно известно, что хвалебный сонет и пародийный «Указ Аполлона», с чтением которых герой повести дон Клеофас выступает перед севильскими «академиками» (девятый и десятый «скачки»), были прочитаны самим Велесом де Гевара во время придворных празднеств 21 февраля 1637 года, из чего, однако, можно сделать разные выводы: либо повесть к этому времени была в целом завершена, либо писатель включил в нее сочиненные им сонет и «Указ» позднее, воспользовавшись ими как подходящим к случаю материалом.