Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна? (СИ)

- Так кто сидит? - переспросил Влад. Он вообще был такой, всё помнил, запоминал, допытывался до мелочей. Старался всех выводить на чистую воду. Играл в следователя.

- Так рыбаки, рыболовы.

- Где? Какие рыболовы? Ты чего? Переохладился? Пошли скорее к физруку у него печка.

Я реально подмерзал, мёрзли и руки, хотя я был в перчатках, пальцы на ногах я не чувствовал. Босхан Канурович бежал к нам. Он как пошёл орать. И как он увидел, что мы на льду? От пруда до площадки десять минут быстрым пёхом или медленной трусцой. Он тут же объяснил:

- Господи! Твоя воля! Я там готовлюсь залить площадку. Кран только открыл. А тут... Мне говорят... сообщают.

«Ника!» - понял я.

И мы побежали. К хоккейной коробке. Я как мог переставлял ноги. Штаны уже окаменели. И тёрли, натирали кожу. Это был кошмар. Но пока я шёл, я шёл. Потом меня уже вели попеременно то физрук, то Влад, их сменял Лёха. А потом я обнял их за плечи и они меня волокли, ноги полностью онемели - мороз, всё-таки.

В каморке, пристройке к хоккейной коробке, грел калорифер. Было тепло. Меня трясло от холода. Мы все стали переодеваться на банкетке. Я снял всё, облачился во всё сухое, в обычные свои штаны, куртку, но меня по-прежнему трясло. Лёха и Влад хотели меня проводить, но физрук сказал:

- Я сам провожу. Надо его ещё чаем отпоить.

- Да тут водяру лучше, - схохмил Лёха.

- Без советов попрошу! - вяло отозвался физрук.

Пили все вместе чай. Босхан Канурович полазил в мобильнике:

- О! Снег, прикиньте, мужики, ночью обещают. Неслыханное дело. У нас! В декабре -- снег! Это же отлично! Пройдёт снег, утрамбую, и тут же - залью. Вот будет лёд. Морозы до нового года обещают, а потом всё, привычная наша южная слякоть. Ну что, Артём? Согрелся?

После чая Влад с Лёхой утОпали. А я всё трясся от холода, согрелся только после чая с мёдом. Хотя, до этого мёд ненавидел, меня от его запаха вырубало. Наконец физрук спросил (я чувствовал, что он хочет что-то мне сказать , очень уж он вокруг меня суетился):

- В Плывунах был? - спросил между прочим, подливая кипятка в мою чашку с откусанным краем. Меня бесят такая посуда. Посуда с трещинами и откусанными краями, а так же чашки с отколотой ручкой а-ля-пиала. Но в этой коморке было не до жиру. Главное согреться.

- Да, - я обжёгся чаем. - Вы тоже там бывали?

- Нет. Что ты! - испугался физрук. - Просто Ника вышла, зашла сюда или залетела - не знаю как правильнее. Ты заметил как Ника э-эээ передвигается?

- Нет.

- Она зашла предупредить, что ты под лёд чуток провалился. И я рванул. Ну как там?

- Ничего особенного. Серое помещение.

- А-аа. Это тебя в заготовке держали.

- То есть?

- Ну там все помещения становятся, какими ты захочешь. Мультик «Аленький цветочек» зырил?

Меня бесило это слово. Папа мой тоже иногда говорил «зырь, сюда». Стариковское говёное слово.

- Что это вообще такое Босхан Канурович? Что это было?

- Это у Гришани спроси. Он часто бывает в Плывунах. А я так - с Никой только. Какая могла бы получится бегунья! - физрук покачал сокрушённо головой. - Ещё с Лапкиным потрындеть люблю. И со Славкой Михалиным.

- А кто эти парни?

- Славка - призёр олимпиады, мой ученик, ну в детстве конечно у меня бегал. Спился, рано умер. Ну и Лапкин был хороший парень. Вот иногда болтаю с ними за жизнь. Они ко мне из Плывунов сюда в гости приходят.

- То есть: общаетесь с мёртвыми своими учениками? - я глотал кипяток и уже не чувствовал, обжигаюсь или нет.

- Слушай, Артём, сам бы не поверил, если кто сказал. Помнишь: у нас там здание рухнуло внизу? Или ты тогда совсем под стол пешком?

- Ну.

- Это они! Они прорвались! Ника, Михалин Славка, Лапкин. Чудо, Артём, такое! Но проводник только Ника. Она по моей просьбе их выпускает. Редко соглашается. Ни о Славке, ни о Лапкине, кроме меня никто не страдает, не вспоминает. О Лапкине так вообще забыли. Глупо погиб. Кстати, такая же зима морозная была. И он, представляешь, как ты, провалился под лёд.

Мне стало жарко. Я весь пылал теперь.

- А где он лёд-то нашёл?

- Да где-то в пригороде праздновали что-то с возлияниями, и какое-то там болото. Был бы не пьяный, выкарабкался бы. А так - замёрз...

- Но всё-таки Босхан Канурович, объясните толком, кто они? Вы с ними всё-таки разговариваете.

- Ну, тени, наверное. Они сами себя так называет.

- Хороши тени, ничего не скажешь.

- Они тут силищи поднакопили. Один ихний ходок теперь не тень. Ходит, живёт, семью имеет.

- Уф!

- А те своего на этого натравили. В Плывунах только об этом сейчас и говорят.

- Кто «те»-то?

- Да с кладбища. Те тоже сильные.

- А кто сильнее?

- Ну Плывуны. У них концепция понимаешь, доктрина. Они теорией сильны. А эти с кладбища - физрук начал презрительно, потом заткнулся, испуганно вышел из пристройки, вернулся, продолжил еле слышно: - Тоже нормальные люди.

- Люди?Бывшие люди. Ну в общем, ты понял.

- Ничего не понимаю.

- Да я тоже не особо. Лапкин мне разъясняет, когда он в духе.

- То есть: духи, значит, бывают не в духе?