По дороге во сне

Сон углубился. Новый пласт сновидения вверг своего создателя в огромный коридор, где множество дверей скрывали за собой сюжеты наподобие того, что развернулся перед удивленным взглядом Кейдана. Каждая дверь скрывала за собой собственный коридор, заполненный такими же дверями, но с сюжетами внутри определенной направленности. Стиль и способы повествования выбирались исходя из действий их хозяина, навеянных с помощью книг, рассказов, мыслей, определённых поступков и т.п. Или же сюжет выбирался в связи с прихотью подсознания, пытающегося донести обрывки информации, созданной внутри себя. Иногда два этих способа сплетались и создавали сюжет более яркий и насыщенный деталями, нежели, когда каждый выступал создателем по отдельности. Заглянуть в коридор получалось лишь когда сознания засыпало, тогда он преобразовывался в связи с действиями, совершенными их главным актером. Каждый сон наслаивался на предыдущий, исходя из его стиля делая последующие сновидения более глубокими в определенном жанре. Так, например, определяющим фактором для возникновения окружающего города, где Кейдан оказался, послужили его мысли, посещаемые в момент, когда он терзал себя желаниям остаться с появившейся на мгновения семьей. Он задал темп и направления, куда теперь ему предстоит двигаться.

Поднявшись, взглянув на окружения пустыми глазами и разумом, Кейдан попытался определить причины продолжения его прибывания во сне. Новое окружения, новые декорации, новый город, новые детали, сокрытые внутри, новые возможности, открытые благодаря неизвестным причинам, побудившим продолжения сна, породили в голове Кейдана непроглядную, тугую массу размышлений, подогреваемых ощущениями от старого сновидения и от предвкушения нового. Мысли не позволяли сосредоточиться на решение возникшей аномалии. Их невообразимый поток, пытался унести сознания под своды циклопического города, раскинувшегося перед глазами Кейдана. Его завораживала новая возможность и при этом отталкивало неправильно принятое предположения о прекращение сна. Его чувства исследователя боролись с чувствами обычного человека и ученного. С одной стороны, была неприкрытая возможность вновь попытаться узреть тайник, наполненный информацией. С другой было осознания, что сновидения длится слишком долго, а вариант, который должен был прекратить его, отправил в другое, несмотря на выдвинутое предположения. И всё это сопровождалось чувствами, полученными из открывшихся источников человеческих эмоций, до этого момента, сокрытых где-то в глубине. Кейдан, наблюдая неизвестность, чувствовал внутри себя такую же неизвестность, что вкупе порождало непонимания. Мыслей, способных объяснить, как действовать дальше, не было, поэтому контроль над принятием решений взяли инстинкты, отточенные научными работами. Исследователь внутри, вознесся над человеком и ученным, доводя появившуюся возможность, до четкого понимания.

Он двинулся вперед. Решительными мыслями исследователя, подавляя чувства человека, Кейдан врезался в спешащую массу людей. Став единым с потоком душ, он окончательно отбросил переживания и освободил разум от гнетущих, остаточных эмоций. Впереди его ждала возможность вновь реализовать свое желания, позади же остался эпизод, навсегда вырезавший в памяти упущенную возможность.

Кейдан двигался по широкой площади, где протекал нескончаемый поток человеческих душ. Сотни людей, неустанно спешили куда-то в неизвестность, разбросанную за границами высоких построек, стоящих на фоне заполненной площади. Эти здания выгляди как жилые комплексы, способные уместить каждого человека, проходящего рядом с Кейданом, взирающим на открывшиеся детали нового сновидения.

Оглядываясь по сторонам, его взгляд коснулся высоких строений, разъеденных временем. Они были сложены из белого камня, отражающего лишь остатки некогда наполняющего их цвета. Блестящий, насыщенный своим необузданным нравом, высокомерно заявляющим о своем полном превосходстве над другими материалами, из которых складывали постройки, белый камень утратил свое превосходство, превращаясь в жалкую пародию самого себя. Белый или точнее сказать серый материал, впустил в свою структуру неотъемлемую судьбу любого предмета, существующего в мире, где есть время, нещадно пожирающие все отведенные секунды. Они более не были цельными кусками, сгораемыми в могуществе собственной красоты. Их время ушло, оставив лишь потрескавшуюся кладку, создающую внешний облик заброшенного города, не лишённого при этом жизни.

Стены, сложенные из серых камней, уносились ввысь на несколько десятков метров, где верхними этажами прятались под своды прогнивших крыш, отталкивающих мелкий дождь, никем не замечаемый.