По другую сторону холма

Затем Тома сделал удивительное признание, что на момент вторжения во Францию у Германии было всего в общей численности 2400 танков, а вовсе не 6000, как сообщали французы. Он сказал, что не учитывал легкие танки разведки, которые называл «консервными банками». «Французские танки лучше наших, и их было больше, но они медленно двигались. Мы победили французов, используя преимущество в скорости и неожиданности». (Слова Гудериана: «Французские танки превосходили наши по броне, пушкам и численности, но были хуже по скорости, радиокоммуникациям и командному составу. Концентрация всей бронетехники на ключевых участках, быстрое развитие успеха и инициатива офицеров различного уровня — вот что во многом обеспечило нашу победу в 1940 году». Мантойфель заметил: «В мирное время мы недооценивали скорость танков на поле боя. Она гораздо важнее толщины брони»).

Обсуждая различные типы танков и их соответствующие качества, Тома заметил, что, если бы ему нужно было выбирать между «толстой шкурой» или «быстроходным», он всегда бы выбрал последний. Другими словами, скорость он ставил выше брони, из большого опыта зная, что скорость более желанное качество. Согласно его мнению идеальный танковый полк состоял бы на две трети из больших танков, относительно быстрых, и на одну треть из очень быстрых легких танков.

Говоря о наступлении 1940 года, Тома заявил: «Все танковые офицеры хотели видеть Гудериана командующим танковой армией, наступающей через Арденны. Клейст не понимал сути танков, ведь ранее он был одним из главных их противников. Поставить во главе бронетанковых сил скептика, пусть даже новообращенного, — так же типично для немецкой армии, как и для вашей. Правда, Гудериана считали трудным подчиненным. Решающим голосом обладал Гитлер, а он предпочел назначить Клейста. Тем не менее для осуществления непосредственного прорыва пригласили Гудериана, и он провел эту операцию в том же духе, что и на маневрах 1937 года. После этого он возглавил наступление к Ла-Маншу, сосредоточившись на развитии успеха и „посылая к черту, что происходит позади“. Такой напор оказался решающим фактором, поскольку не дал французам собраться с силами.

В немецкой армии часто говорили, что Гудериана постоянно видели красным от напряжения и что он всегда предпочитает нападать как бык.[5] Я не согласен с этим мнением. Я лично служил под его командованием под Смоленском в 1941 году, где сопротивление оказывалось очень яростно, и считаю, что это был прекрасный командир в тех трудных обстоятельствах».

Я спросил Тома, что он считает основными факторами, позволившими немецким войскам одержать сокрушительные победы в начале войны, и он указал пять причин:

«1. Концентрация всех сил на участке прорыва в сотрудничестве с бомбардировщиками.

2. Развитие успеха операции во время ночных маршей по дорогам; в результате удавалось проникнуть глубоко на территорию противника, за линией фронта.

3. Недостаточная противотанковая оборона противника и наше превосходство в воздухе.

4. Тот факт, что бронетанковая дивизия сама перевозила топливо, достаточное для продвижения на 150–200 километров, а также дополнительное снабжение передовых танковых частей с воздуха посредством сброса контейнеров на парашютах.

5. Перевоз трехдневного провианта в танках и запасов еще на три дня в колоннах снабжения танковых полков, а также еще на три дня — в колоннах снабжения дивизий».

Тома упомянул некоторые примеры продолжительных и протяженных марш-бросков бронетанковых сил. В ходе польской кампании это был семидневный марш-бросок из Верхней Силезии к Варшаве, в среднем по 30 миль в день, учитывая боевые столкновения. На второй стадии французской кампании это был бросок из Марна в Лион, приблизительно с той же скоростью. В 1941 году в СССР это был бросок из Рославля за Киев, совершаемый со средней скоростью 15 миль в день на протяжении двадцати дней, а также бросок из Глухова в Орел со скоростью сорок миль в день. (Гудериан описал мне маршрут его танковой группы во время вторжения в СССР, которая двигалась с еще большей скоростью. Одна из передовых дивизий Гудериана в первый же день преодолела 50 миль. До Минска, находящегося в 210 милях от границы, она дошла на шестой день, после очередного броска на 50 миль).

Тома подчеркнул важность нахождения командира бронетанковых войск на передовых позициях, «посреди своих танков». Он должен отдавать «приказы в седле», как это делали кавалерийские командиры былых времен. «Тактическая задача командира состоит в том, чтобы находиться впереди, на месте. Административные задачи он должен передать начальнику своего штаба».