По дуге большого круга

Сосед Волкова уже, а может быть еще, не спал.

Он сидел за столом и писал.

— Общий привет, — сказал Волкову сосед, не поднимая головы, будто бы увидев капитана боковым зрением. — Голова бо-бо? Поправить не хочешь? Возьми пиво в холодильнике. Там и водка есть. Одна полная, а другую я только тронул чуть-чуть.

Капитан промолчал, а сосед, крепкий парень, коротко остриженный, мускулистая шея напряжена — видимо, писание бумаг не было его стихией, — продолжал писать, не произнося больше ни слова, пока Волков вешал в шкаф форменную куртку, развязывал галстук, снимал ботинки, выуживал из-под койки тапочки, а затем тяжело сел на койку, бездумно глядя в стену перед собой.

— Ну ты что? — оторвался от письменной работы сосед и внимательным взглядом обвел капитана. — Я так полагаю, что ты с крепкой поддачи…

— Не пью с утра, — ответил Волков.

— Это как подойти, — оживился парень. — Раз мы с тобою всю ночь не спали, значит, прошел рабочий день, наступил вечер, тогда и по рюмахе закинуть самое то. У меня и угорь копченый найдется… Письмо добил, слава богу. Теперь и отдохнуть не грех.

Он поднялся из-за стола, приветливо улыбаясь капитану, ловко свернул пачку листков, сунул их в конверт, делая это уже на ходу, двигаясь к Волкову, сидевшему теперь за столом.

— Ты, сосед, вроде как мастер… Ну а я «дедом»[14] ходил на «Тургеневе», два дня назад с БНБ[15] вернулись, план взяли только-только, едва за красный процент перевалили. Давай знакомиться. Фамилия моя Иконьев, а зовут Иваном, по батюшке Петрович. Механик я добрый, сам об сем знаю, и люди говорят, будто хороший человек.

— Все Иваны — хорошие люди, — улыбнулся капитан, ему вспомнился агроном Широков.

— Вот ты и попался, — хохотнул стармех Иконьев. — Потому что как не выпить с хорошим человеком… А могёт такое быть, что у тебя «дедом» буду. Только не сейчас. В отпуск сматываюсь. Еду, брат, жениться. В море тридцать стукнуло — пора. Хату в Тралфлоте получил, вчера и обмывали. Так что причина у нас с тобой тройная. Ты сам-то откуда пришел? Загара не вижу… Значит, на СЗА[16] побывал, с нее, голубушки, мать бы эту голубку за ноги.

Иван Иконьев спрашивал и, не дожидаясь ответов капитана, быстро, на скорую руку уставлял стол закусками и теми, что приобрел уже на берегу, и самодельными балыками, изготовленными в море. Старший механик нимало не смущался молчаливой сдержанности капитана, потому как не принадлежал к людям, испытывающим потребность заглядывать в глубины человеческих душ. Он был весь на виду, этот «дед» с «Тургенева», и Волков поверил, что механик он и вправду хороший, но вот рюмку с ним пить он все-таки не станет, хотя ведь как радушно встретил незнакомого человека… Впрочем, в гостинице этой они все как будто знакомы друг с другом, даже если и не ведают имен соседей. Они в родстве между собой. Ведь пусть и в разных промысловых квадратах океана занимаются Делом, а все одно сработаны на единый братский манер.

— Не пью я вовсе, Ваня, — улыбнулся Волков. — А вот аппетит нагулял… Давай-ка лучше ударим с тобой по чаю. Под него копченый угорь тоже годится.

Стармех оторопело посмотрел на капитана. Потом махнул рукой.

— А что? — решительно сказал он. — Чай с утра пользительнее водки.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Океан вдруг обрел оранжевую окраску.

«Так бывает иногда в тропиках, — вспомнил капитан, — перед самым закатом солнца. Сейчас оно упадет за горизонт, наступит тьма, появятся на небе звезды».

Капитан подумал, что надо сказать штурману — пусть возьмет азимут солнца, когда оно своим нижним или верхним краем, это все равно, коснется линии горизонта, и рассчитает по азимуту «дельту К» — поправку магнитного компаса. Но тут капитан понял, что штурмана нет в рубке, хотя сам он стоял у открытого лобового окна, слева от машинного телеграфа, стоял спиною к рулевому матросу, удерживающему судно на курсе, не поворачивался и все-таки знал, что штурмана в рубке нет, хотя совсем недавно капитан разговаривал с ним.

«О чем мы говорили?» — попытался вспомнить капитан, но это ему не удалось, и тогда капитан рассердился: штурман не имел права уйти во время ходовой вахты с мостика без разрешения. Правда, с появлением здесь капитана в рубке вся власть вахтенного штурмана автоматически переходит к первому, и все же без разрешения…

«Может быть, он спрашивал, а я забыл? — предположил капитан. — Или сказал, а я не расслышал, и тому показалось…»

Ему нравился этот штурман, молодой и энергичный парень, он был с ним сейчас в первом рейсе после…

«После «чего»? — с непонятным испугом спросил себя капитан. — И что это за рейс? Куда я иду? Зачем? Как зовут этого штурмана… Боже мой, забыл его фамилию! Нечто ведь было в его фамилии…»