По его правилам

— Тогда скажи правду, — Бахурин пожал плечами. — А у тебя есть выбор? Ни одно такси не повезёт тебя сейчас в центр. Посмотри в окно, там белая стена, ничего не видно. Автобусные рейсы не просто так отменили. Это в Центральном и в районе Машзавода ещё как-то расчищают основные дороги, а тут до утра никто никуда и носа не высунет. Техника старая, ещё советская, на ладан дышит, её никто не выгонит сейчас.

— А как же здесь… а если скорую кому надо?

— А никак. Лучше, чтоб не надо, — парень набросил куртку и натянул шапку. — Тут телефон отключён, приду — к соседям сходим, попросим позвонить. А пока займись ссадинами на руках, я скоро. И дверь никому не открывай, я взял ключи.

Через пару секунд он хлопнул дверью и повернул ключ с той стороны. Внутри колыхнулся страх, что меня заперли в чужой квартире. Но потом я увидела, что замок можно отпереть и изнутри.

И что же делать? Как я скажу маме, что осталась ночевать у малознакомого парня? Папа, может, и смог бы как-то доехать, но он ещё в командировке. Может, дядя Саша сможет? У него внедорожник, и, если мама попросит, он за нами приедет.

Я достала из сумки мобильный телефон. Слава Богу, он не разбился, когда эти сучки отшвырнули сумку. Пятнадцать пропущенных звонков от мамы! Как я могла забыть включить звук после уроков?

Сердце заколотилось быстро-быстро, пока я набирала номер. Мама ответила на середине первого же гудка.

— Злата! Дочка, наконец-то! Ты почему не отвечала? Ты дома? Ты же уже добралась? Я ещё на работе, но нас обещают скоро распустить. Златуль, как доехала? Я выслушала мамин поток переживаний, набрала в грудь воздуха, пока дождалась паузы.

— Мам, я опоздала на автобус. Задержалась в школе, — ложь горечью разлилась во рту. Как же это отвратительно — врать.

— О Господи! — воскликнула мама. — Эти учителя совсем, что ли? Они же в курсе, что рейсы отменили?! Там же светопредставление на улице. Кошмар какой-то! Ты где сейчас?

— Я у одноклассника. У того парня, что ездит со мной из нашей школы, — на том конце связи повисла пауза. — Точнее, у его бабушки. Она живёт тут, на квартале Мира.

— Злата, ты вроде бы говорила, что вы не ладите, — осторожно спросила мама. — Там безопасно? Да я бы сама хотела быть уверенной.

— Безопаснее, чем на улице в пургу, мам. Демид нормальный парень, и у него самая обыкновенная бабушка, — я вздохнула. Кто ж на самом деле знает её, эту бабушку. Снова сказала неправду. Точнее, не сказала правду, что бабушку его я и не видела ещё. Может, это вообще какая-то непонятная квартира, блат-хата какая-нибудь. — Может, ты позвонишь дяде Саше, и он сможет приехать?

— Сейчас, дочь. Перезвоню.

Перезвонила мама минут через пять, злая и расстроенная одновременно. Дядя Саша сказал, что машина вроде как не на ходу, но мама была уверена, что он просто боится на ней ехать в пургу. Бережёт больше, чем близких. И вообще, они рассорились. Она потом и к начальнику своему обращалась, и в несколько такси звонила — результат один. Она паниковала, я слышала, что в её голосе слышны были слёзы. Потом сорвалась и наругалась на меня, обвинив, что мне стоило быть расторопнее.

О драке и всём, что случилось, я рассказывать не стала. Не по телефону и не сейчас, по крайней мере. Иначе у неё точно истерика случится. Когда мама начинает паниковать, особенно в отсутствие папы, взрослой приходится быть мне.

— Ладно, мам. Всё будет хорошо. Мне придётся остаться, ты только не волнуйся. А утром, как дороги расчистят, я сразу же пойду на автобус.

— Злата, только звони мне! — слышно было, как напряжённо дышит мама. — У тебя как с зарядкой сотового? Сколько палочек на батарее?

— Две из трёх, мам. На улице мороз, вот и сел быстро.

Мы распрощались, и я отключилась. Маму-то я успокоила, а вот как теперь свыкнуться самой с мыслью, что мне придётся провести ночь в квартире с Бахуриным? И правда, кстати, где его бабушка? Если судить по квартире, то похоже, что здесь живёт пожилой человек, но где она сама?

Я нашла ванную и открыла воду, чтобы вымыть руки. Ободранная об лёд кожа защипала так сильно, что пришлось закусить губу. Потом отыскала моток ваты, про который сказал Бахурин, оторвала кусочек, смочила одеколоном и прошлась по ссадинам.