По эту сторону зла

Хорошо бы бедного Райнера как-нибудь прикончить, но даже ее жесткость такой крайности не допускала. Значит, избавиться от Райнера, оставив его в живых, можно только одним способом — пресечь его жалобы на то, что его никто не замечает и никто ничего о нем не ведает. Другими словами — сделать его знаменитым.

Идея была Лу ясна, но детальную технику выполнения ее нужно было еще разработать: сделать романтического поэта знаменитым вряд ли простая задача. И Лу начала действовать. Она нашла берлинское издательство «Инзель Бюхерай» («Библиотечный остров»), которое намеревалось выпустить в свет поэтический сборник неизданных или малоизвестных произведений немецких авторов. Отлично, в самый раз! Только нужно спешить — времени осталось немного. Сейчас конец октября, а последняя дата для предоставления рукописей в издательство 1 декабря 1911 года.

Первым делом нужно было связаться с Райнером, а это совсем не так просто — он, как блуждающая звезда или как бездомный пес, вечно бродил от одной дамы к другой. Лу отправила ему телеграмму, назначив телефонный разговор на семь часов вечера через день. Напрасно прождав на телефонной станции почти час, она поняла, что он ее телеграмму не получил. Тогда она пустилась во все тяжкие, послав телеграммы по адресам всех известных ей дам Райнера. И добилась своего — на четвертый день он явился на переговорную.

— Лу! — с ходу закричал он в трубку, не слушая ее, — ты меня ищешь? Ты хочешь со мной встретиться? Как я рад!

— Перестань радоваться и послушай меня. У тебя есть неопубликованные стихи?

— Неопубликованные стихи? — удивился Райнер. — Как раз нет. Ты же знаешь, я летом издал новую книгу.

— А что-нибудь старое неопубликованное есть?

— Вряд ли, ты же знаешь, я все сразу стараюсь напечатать. А зачем тебе?

— Потом объясню, Но если старого нет, может, ты срочно что-нибудь напишешь?

— Я — срочно? Ты же знаешь, я пишу только, когда на меня накатывает. А сейчас я пуст как выжатый лимон.

— Тогда постарайся вспомнить что-нибудь старое, что ты так и не отправил в печать. И поскорей, мне очень нужно.

— И для этого ты меня так срочно искала? А я-то вообразил!

— А ты не воображай, а вспоминай, вспоминай! И как только вспомнишь, сразу вызывай меня на переговорную.

Лу сердито повесила трубку, и сама стала рыться в памяти — чутье подсказывало ей, что там непременно найдется позабытый стишок. И стишок нашелся, и даже не стишок, а целая поэма. Ее название всплыло в памяти Лу во сне, постепенно — сначала фамилия Рильке почему-то начала двоиться, один Рильке вверху, а другой внизу. Потом при той, что внизу, возникло имя Кристоф, а вовсе не Райнер Мария. И наконец — ура! Вспомнила! «Корнет Кристоф Рильке». Чем этот корнет отличился, она не имела представления, но это не существенно. Существенно было то, что поэма не публиковалась. Хотя… она была однажды напечатана в каком-то захолустном журнальчике. Но кто об этом знает?

Поутру, едва выпив кофе, Лу помчалась на телеграф отправлять телеграмму Райнеру. Получилась не только многословно — она не пожалела денег, — но и слегка угрожающе, так как Лу боялась, что Райнер ее не послушается.

«Дорогой Райнер, немедленно найди среди своих бумаг старую поэму «Корнет Кристоф Рильке». Как только найдешь, сразу перепечатай и отправь мне с курьером. Все расходы я беру на себя. Обязательно поспеши выполнить мою просьбу, иначе я не буду отвечать на твои письма».

К радости Лу, курьер привез ей поэму Райнера через два дня. К поэме было приложено письмо, наверняка с очередной мольбой о встрече. Письмом Лу пренебрегла и сразу стала читать поэму. Интересно, почему при всем своем страстном стремлении срочно публиковать все написанные им строчки Райнер никогда не предлагал ее издательствам? Стихотворному тексту предшествовало прозаическое вступление: