Читаем По эту сторону зла полностью

По эту сторону зла

«…24 ноября 1663 года Отто фон Рильке был пожалован частью состояния, оставленного павшим в Венгрии братом Кристофом, куда входили дворянская усадьба в Лангенау и замок в Линде. Для вступления во владение имуществом Отто должен был дать подписку, согласно которой его обладание ленным поместьем признается недействительным в случае, если его брат Кристоф вернется из похода барона фон Пировано. Согласно предъявленному Отто свидетельству о смерти, его брат скончался во время кампании в звании корнета австрийского императорского конного полка…»

Дальше шли стихи — начало не очень обещающее, но как вступление вполне приемлемое:

«Скачка, скачка… днем и ночью… снова скачка… днем и ночью… скачка без конца… смелость утомилась, а тревога велика… Не горбятся горы, деревья отстали, никто не отважится стать у дороги. Измучены жаждой, чужие лачуги устало столпились — хотели напиться. Напрасно безвольно присели у сруба — пришла в запустенье криница. Ни башни вокруг… нет для глаза отрады… Сгустилась тьма… нам путь знаком… ужели? Сегодня — как вчера, а завтра — как сегодня: с зарей мы скачем к солнцу… оно все тяжелее…ближе… ближе… а ночью возвращаемся назад — к началу уже прожитого дня… Или, быть может, это снится нам? Нещадно солнце па́лит, как в краю родном в разгаре лета, когда мы жарким днем прощались с домом. И долго пламенели на зеленом поле луга одежды наших женщин, вслед смотрящих».[1]

Вполне банально, но главное — что будет дальше? Лу посчитала — четырнадцать страниц, как раз то, что надо. И попыталась читать дальше, текст был довольно беспомощный, очень юношеский, — сколько Райнеру было лет, когда он эту поэму написал? Лу опять посчитала — выходило двадцать два. Она знала его творчество — в двадцать два он еще не дорос до зрелости. Все же решила прочесть его письмо, и не напрасно:

«Дорогая Лу. Не понимаю, зачем тебе понадобилась эта старая рухлядь. Я перечитывал и стыдился — неужто я эту поэму написал? Не случайно ведь я никогда не пытался ее опубликовать. Наверно, меня привлекло тогда имя Рильке, я старался с этим Кристофом сродниться, — скакать на лошади, обнимать таинственную женщину в таинственном замке и отдать жизнь за таинственное знамя. Чье это было знамя, чье войско, против кого оно воевало? Я и сам не знаю. Так что не пытайся из этого пальца что-то высосать, все равно ничего не выйдет. У меня уже опубликована почти дюжина книг со стихами гораздо более высокого качества, и все равно никто меня не знает и не читает».