По грибы. Рассказы

При ближайшем рассмотрении видишь, что и растительность на болоте не такая уж бедная. На особо крепких высоких кочках, покрытых шерстистым жёстким мхом, растут карликовые берёзки – стланик – низенькие кустики, прибитые ко мху и совсем не похожие на любимую белую берёзу. Листочки у стланика круглые и мелкие, как монетки, жёсткие и зазубренные по краю; не поверишь, что это берёзка, пока не разотрёшь листочек пальцами и не понюхаешь, – сразу вспомнишь банный веник! В обнимку со стлаником соседствуют и дурманный багульник, и ярко-зелёные лапки шикши, облепленные мелкой чёрной ягодой. Веточки шикши часто путаются под руками, когда собираешь клюкву, и, как не избегай, в ведре потом всегда находишь её чёрные ягодки. Попадается на гладких, свободных от осоки пятачках и растение-хищник – росянка, которая питается мошками, угодившими в её липкие подвижные реснички. Этими ресничками покрыты её листочки, похожие на маленькие ложечки с длинными черенками, розеткой разложенные на мху.

***

Когда родится много клюквы, собирать её быстро и нескучно. Да и по болоту меньше рыщешь: клюква везде, куда ни глянь, – разных сортов, на любой вкус – только выбирай какая больше нравится. Тут уж не грех и «капризничать» – выбирать только лучшую из лучших. При должной сноровке часа за четыре ведро можно набрать.

Но однажды повезло нам особенно: попался нам редкий (не каждый сезон и встретишь!) и самый замечательный из существующих «сорт» – не клюква, а вишня: и формой, и цветом, и размером. Возьмёшь в руку несколько штук – и ладонь заполнена. Случилось это (как всегда такое бывает), когда уставшие уже, с полными вёдрами, выползали мы из болота. Солнце за день так разогрело мхи, что выгнало наружу множество мелких комаров, которые назойливо липли и кусали нас на прощанье, и мы были рады выбраться, наконец, из этого распаренного рая. Но тут, у самой опушки, неожиданно обнаружили длинную вереницу высоких кочек, на которых, словно предметы в великолепном натюрморте, были обильно разложены крупнющие тёмно-вишнёвые ягоды-репки. Ну что тут скажешь?! Забыли мы и про комаров, и про полные вёдра – и своего не упустили: достали припасённые в карманах полиэтиленовые мешки и вцепились в кочки, непрестанно охая и ахая, пока не опустошили их. И про усталость забыли, – вот что делает нечаянная радость!

С трудом выбравшись из болота, ступаем мы наконец-то на земную твердь. Шумно ухаем и садимся передохнуть у высоких ёлок – теперь уж перед обратной дорогой. Косое солнышко припекает лица. Сидим благостные и довольные – день прошёл не зря: и погода не подвела, и вёдра полные, и такой приятный подарок напоследок от болота получили. Впечатлений – на целый год, а то и всю жизнь вспоминать будем. Кряхтя, встаём, подхватываем тяжёлые вёдра, – надо потихоньку двигаться, нас уже ждут на дороге…

Осень

К концу октября вдруг замечаешь, как резко сдала обороты природа, и как трудно теперь после безрадостного рассвета приходит в себя очередное квёлое утро. Если повезёт, из-за леса на том берегу выползет солнышко, на ходу прожигая лучистой дырой частокол чёрных сосен; подогреет на обмелевшей речке илистые проплешины, и те закурятся вялым туманцем. Редкие чайки подолгу сидят на камнях, заляпанных белым помётом, сушат крылья, а потом, распушив клювом перья, беззвучно снимаются и улетают по неведомым делам. Стоишь на берегу и высматриваешь остатки летней жизни, которая ещё недавно шумела на разные голоса.

По утрам, пока мы ещё спим, к дому за поживой прилетают сороки – трещат, прыгают по садовому столу, расклёвывают оставленный у порога мешок с мусором. На шум слетаются вороны, – а тут часто и до драки дело доходит!

После завтрака одеваюсь и иду в лес – прогуляться, поискать последние неказистые грибочки, которые тебе и не нужны вовсе, – принесёшь домой и выбросишь. Но глаза сами бегают по опустевшим грибным обочинкам: вдруг какой запоздалый выскочил?

Лес почти облысел, только на верхушках берёз ещё желтеют облачка последней листвы, да мелькнёт иногда среди голых стволов золотой, словно залитый ярким солнцем, неосыпавшийся ивовый куст. И только под ногами всё зелено: и нетронутый тленом пухлый мох, и прихотливая вязь оголённого черничника, и разбросанные куртинки вечнозеленой брусники.

Бредёшь неспешно и с грустью оглядываешь присмиревший лес, ждущий уже и зимы, и снега. Стоит отрешённая тишина: ни одна пичужка не свистнет, только лесная подстилка похрустывает под ногами. Наткнёшься случайно на лесную бочаженку, залитую водой, упрёшься глазами в чёрный омуток и оцепенеешь на время, задумавшись неизвестно о чём. А когда с трудом сдёрнешь с глаз пелену – вздохнёшь, да и повернёшь к дому – к уютным звукам человеческого жилья.

В оформлении обложки использована фотография автора