По имени Ветер

– Да, родной брат, – после небольшой паузы кивнула Маша и как-то странно покачала головой.

– С ним что-то не так? – нахмурилась Есения, наконец-то переведя взгляд и сконцентрировавшись на домоправительнице. – Мы, наверное, должны ему помочь? Возможно, организовать похороны?

– Нет, не думаю, – снова покачала головой Маша, – он директор местного театра. Не самый бедный человек.

Есения изумленно смотрела на Машу. Почему-то мысль о том, что у разряженного фанфарона, с которым она имела сомнительное удовольствие вчера познакомиться, может быть глухонемая сестра, занимающаяся самой черной работой, потрясла ее до глубины души. Почему он ничего не сказал о том, что она работает у них в доме? Постеснялся такой родственницы?

На душе стало гадко. Есения с трудом поднялась с кровати и направилась было к шкафу, но вдруг замерла, пораженная еще одной загадкой.

– Во сколько она умерла?

– Откуда же я знаю, – пожала плечами Маша. – Ты нашла ее около одиннадцати вечера. Из дома она ушла буквально за пару минут до того, как начали съезжаться гости. Это было около восемнадцати тридцати. Если она пошла в сад, чтобы погулять возле озера, то умереть она могла в любой момент между шестью тридцатью и одиннадцатью ночи.

– То есть на тот момент, когда мы вызывали призрака, она могла быть возле озера? – продолжала упорствовать Есения, а Маша не могла понять, к чему та клонит.

Сама она знала про спиритический сеанс, вот только на тот момент, когда дух безвременно почившего Сергея Есенина принялся откровенничать с губернаторшей, сама Маша спустилась в подвал за новыми бутылками вина и была не в курсе его предсказаний.

– Потенциально могла, – немного подумав, кивнула она. – А почему ты спрашиваешь?

– Потому что этот дух пообещал нам смерть в будущем, – тихо прошептала Есения, но Мария ее услышала.

– О чем ты говоришь? – удивилась она.

– О том, что когда жена губернатора спросила про будущее, то дух, или кого они там вызвали, показал слово «смерть». Мы должны уехать, немедленно.

Собравшись с последними силами, Есения подошла к шкафу, распахнула его, вытащила первое попавшееся платье – тонкое, струящееся, так гармонировавшее с равнодушной природой, – сквозь тяжелые ставни в комнату проглядывало разгулявшееся августовское солнце, которому было решительно плевать на разыгравшуюся в доме трагедию, отчего все происходящее казалось еще более нелепым и невероятным.

– Подожди, Яся, – попыталась возразить Маша, – ты же знаешь, что Ян Львович не согласится, он же пишет…

– Значит, ему впервые в жизни придется выбирать. Я здесь не могу оставаться. Неужели ты не понимаешь? Творится что-то странное. Это дурацкое окно, призраки, смерть… – Есения с отчаянием взглянула на Машу, та молча кивнула.

– Я понимаю. Если бы речь шла об обычных людях, я бы и не рассматривала другие варианты, но ты же знаешь…

– Иди, Маша, я справлюсь, – отрезала Есения, заканчивая бесполезный спор.

Впервые в жизни она собиралась выдвинуть мужу ультиматум и заставить его выбирать – она или музыка. Ей было страшно. А что, если Ян откажется уезжать?

Она тут же отбросила от себя эти мысли. Каким бы ни был Ян, он тоже не захочет оставаться в доме, где только что умер человек. К тому же он сам должен чувствовать зло. Он тонкая натура, у таких все гораздо сильнее резонирует.

Маша тихонько вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Она не стала обескураживать Есению, но сама она вовсе не была уверена в правильности ее затеи. Что таким, как Ян, смерть таких, как Нина Сергеевна? Смахнут, как налетевшую пыль, и продолжат свою прекрасную жизнь дальше. Но Есении это нельзя было озвучивать. Она бы не поняла.

* * *

Есения сама не знала, откуда у нее взялись силы. Обычно после приступа она пару дней оставалась в кровати не в силах подняться и сделать даже несколько шагов. Возможно, ее подстегнула мысль о том, что скоро она уедет и жизнь войдет в привычную колею. Что дверь в непонятное и пугающее захлопнется, толком не открывшись, и она вернется в привычный мир. Мир, где ее окружают люди, на которых она может положиться. Врачи, адвокаты, охрана, в конце концов. Где окна не распахиваются после того, как их закрыли, а люди не гибнут в саду у озера. Быстро приняв душ и не успев подсушить толком волосы, Есения собрала их в пучок и нанесла несколько мазков макияжа.

Руки дрожали, и к горлу подкатывал ком, грозящий то ли вывернуть ее наизнанку, то ли отправить в обморок. Но она не могла себе позволить сейчас быть слабой. Вначале надо уговорить Яна уехать, а потом уже все остальное.

Миновав столовую, в которой вызванный мастер чинил замки на окне, Есения вошла в концертный зал. Она знала, что Ян ненавидит, когда ему мешают работать, но эта ночь все изменила. Есения больше не могла позволить себе роскошь оглядываться на все желания Яна. И не могла ждать, пока он прервет работу.

– Когда мы уезжаем? – прерывающимся голосом спросила она, воспользовавшись тем, что муж отвлекся на звук открывшейся двери и его пальцы замерли над клавишами.