По кличке Рейнджер

Но на беду Кургана этот город очень понадобился большим людям из воровского общества. Ему сказали, что как положенец он их больше не устраивает. И что тут затеваются большие дела, а место его по жизни – находиться во втором ряду. Предложили потесниться, занять подчиненную роль. Обществу не отказывают. А Курган отказал.

Грохнули его по дороге в Москву, куда он спешил заручиться поддержкой грузинских воров в законе. Похоронили в Болотникове – с помпой и оркестром. Глава администрации плакал у гроба. Городские шишки сжимали шапки в мозолистых руках. Съехалась братва из Семиозерска и уважаемые люди из других концов России. И Бандера присутствовал на похоронах – он и убийца, он же и преемник своего предшественника.

Город перешел к нему. По наследству перешли все компрометирующие материалы – помощники Кургана передали наследство новому положенцу. Судьба старого пахана научила их не плевать против ветра.

Систему выкачивания денег из города Курган поставил на широкую ногу. Рэкет, бизнес, кражи бензина с бензопровода – все это приносило неплохие доходы, но не это самое главное. Не ради этого Бандера хоронил себя в глуши. Было тут кое-что иное. Не дешевле алмазных копий. Курган, дурак, не знал, что сидит на золотой жиле.

– И что с братьями-мародерами делать? – спросил Алтаец.

– А ты что предлагаешь? – спросил Бандера.

– Ты знаешь.

– Пулю в затылок?

– Можно сначала между ног.

– А зачем тогда было из ментовки их вытаскивать?

– Чтобы знали все – властью над ними обладаем только мы. Судить или миловать – наша забота.

– Верно говоришь. А за что пулю в затылок?

– За нарушение дисциплины. За скотство. Есть за что, Бандера.

– Верно. Все должны ходить по струнке и стоять по стойке смирно. Армия.

– Дисциплина.

– Но здесь не армия. Здесь другие люди, Алтаец. Ты можешь вызвать у них страх, добиться, что они начнут смотреть тебе в рот. А когда дойдет до дела, пустят в спину пулю. Или продадут ментам. Не забывай, это не солдаты. Это зверье.

– Звери-людоеды это, Бандера. – Алтаец презрительно поморщился.

– Верно. А ты хочешь выгуливать их на поводке. Им нужно иногда чувствовать вкус человеческой крови. Тешить в себе зверя. И знать, что есть зверь покруче их. Тогда будет повиновение. И тебе не пустят пулю в спину.

– Решай, как знаешь.

– Алтаец, у них кровь горячая. Вскипит – ошпарит. Пусть лучше кипит она там, в Болотникове, чем на «даче».

– Они бесчинствуют, как варвары в захваченном Риме.

– Ничего. Злее станут. Кому нужны звери без клыков?

– А кому нужны непослушные псы?

– Это непорядок. Гоше Цхинвальскому скажи – последнее предупреждение. Он меня знает. Слов на ветер не бросаю.

– Скажу. – Алтаец поднялся и со стуком поставил бронзовый глобус на стол.

* * *

К разборке «красноармейцы» готовились тщательно. Хамсай провел рекогносцировку. Прикинули возможные варианты развития событий. До минуты рассчитали, когда и кто прибывает на место. Продумали порядок выдвижения оружейных тачек – машин, затоваренных оружием. Каждый экипаж нагружать оружием – это всех подставлять под статью. На «стрелку» братва съезжается чаще без стволов в кармане. Если что начинается – так расхватывают оружие из оружейных тачек и начинают пальбу.

– Ментов двух наших задействуем. Пусть в стороне на всякий случай постоят, – сказал Хамсай.

Под «красноармейцами» ходило несколько ментов, которые не только сдавали информацию, но готовы были и выезжать на «стрелки». Свой мент под рукой – это полезно.

В установленное время пара десятков машин съезжалась к назначенному месту встречи – на пустырь у водохранилища за рестораном «Тополек». Старого грузинского вора в законе Усатого Гоги пригласили выступать третейским судьей в споре, и нетрудно было представить, чью сторону он займет. За посредничество ему обещали немалые деньги. Правда, в нарушение всех правил и курам на смех азербайджанцев – отвечающую сторону – не предупредили о его участии, но ничего, встанут перед фактом. Кого интересует строгое соблюдение воровского закона?

Прибыл Хамсай на место незадолго до назначенного времени – в двадцать минут первого.

– Ну, где черные? – спросил он своего главного визиря – туберкулезника.

– Я предупреждал, – ответил тот. – Не к добру это. Слишком охотно они согласились на встречу.

Старый Гоги нравоучительно произнес:

– Опоздавший считается признавшим свою вину. Так закон гласит.

– Во-во, – кивнул Хамсай.

На «стрелку» надо прибывать пунктуально, минута в минуту. Таковы правила. Опоздал – плати.

Впрочем, никто не опоздал. Азербайджанцы прислали вместо себя ментов.

В двенадцать тридцать на бешеной скорости с шоссе сорвались автобус, фургон и несколько «Жигулей». Они тормозили. Из них на ходу сыпались бойцы в брониках и камуфляже.

– Милиция! – послышалось из громкоговорителя. – На землю. При сопротивлении будет применено оружие!

На рукавах бойцов красовались шевроны с надписью золотом «УББ».

– Менты!!! – послышался жуткий вопль.

Две бандитские машины тронулись с места и были взяты в клещи. Одна пошла на таран, ее развернуло по ходу, снесло в сторону, и она замерла, зарывшись в жесткий кустарник.