По кличке Рейнджер

Его ближайший помощник и названый сын Шарифов изнывал от жары на нижней полке. На его лице застыло недовольное выражение. Он терпеть не мог этих белобрысых шлюх, которые терлись о босса. Они кем-то там числились в многочисленных фирмах, ходящих под общиной, и получали бешеные деньги только за то, что заставляли Амарова почувствовать себя снова юношей. Иногда им это удавалось, и хозяин считал, что это немалого стоит.

Шарифов не переносил и сауну – здесь слишком жарко, слишком тяжело дышалось и вообще непонятно, что люди находят в ней хорошего. Но проводить время в сауне с хозяином – это знак его доверия, отметка о приближенности. Это не каждому дано. Гордиться надо. И он гордился – с кислой миной и изнывая от жары.

– Что невесел, сынок? – поднял голову Амаров.

– Все нормально, Ровшан Магомедович.

– Все нормально, все нормально, – пропел Амаров, приподнялся, потерся щетинистой щекой о ляжку блондинки. Та тупо хохотнула.

Шарифов стиснул зубы. Ну почему эти две шлюхи так гнусно хохочут? Глупые твари. Даже смех у них тупой! Он где-то читал, что шлюхами становятся в основном женщины с той или иной степенью дебильности. И многочисленное общение со жрицами любви убеждало его в истинности этой теории.

Амаров сел. Блондинка обернула его чистой простыней.

– Пошли, – сказал он. – Стол накрыт.

Баня располагалась на территории небольшого заводика «Пролетарий», производившего раньше какую-то оборонную электронную мелочь. Его продали за сто тысяч долларов (не считая еще пятидесяти на лапу голодным чиновникам, на прокорм их бедствующих семей) ТОО «Арзамас». Развивать производство, разбираться в нем – себе дороже. Оборудование демонтировали, что можно – загнали, что нельзя – выбросили. И теперь здесь склады для товаров. И небольшой уголок отдыха для Амарова и его приближенных. Сауна, тренажеры – конечно, похуже, чем в гостях у вице-губернатора, но тоже вполне пристойно.

Амаров приезжал сюда каждую пятницу. А когда получалось, вырывался еще на неделе. Это вошло у него в устоявшуюся привычку. Шарифов с его гэбэшным занудством не уставал твердить, что нет ничего вреднее устоявшихся привычек. Они дают преимущества противнику.

Стол в предбаннике был заставлен яствами, отсутствовали только свинина и вина – Аллах запрещает. Амаров радовался жизни. Вкусная еда. Белокурые женщины рядом. Старый добрый коньяк. Чего еще надо?

– Сахиб все грустит, – сказал он, накладывая на тарелку зелень.

– Грустинку проглотил, – хохотнула блондинка, приклеившаяся к плечу босса.

– Женщина, тебе кто слово давал? – покосился на нее Амаров.

Блондинка фыркнула.

– Здесь мужчины говорят. – Амаров махнул рукой, будто отмахиваясь от назойливых мух, и девахи, наученные горьким опытом, с недовольными физиономиями покинули предбанник.

– Блондинки хороши. Но своевольны, – сказал Шарифов.

– Все дело в мужчинах, сынок. Русские не умеют держать своих женщин в руках. Их женщины лезут в мужские дела. И тогда мужчины сами становятся женщинами.

– Мужчина должен быть хозяином.

– Да. Хозяином своей жизни. Хозяином чужих жизней. – Амаров взял соленый перец и захрустел им.

– Власть – дело мужчины. Сильный стремится к ней. Слабый подчиняется.

– Вижу, сынок, наши разговоры идут тебе на пользу. Власть… Знаешь, у меня отец был секретарем райкома еще при Сталине. А потом помощником у тогдашнего первого секретаря Багирова. Тот, представляешь, когда шел по улицам, люди на колени падали. Сам Сталин его эмиром называл.

– Говорят, Багиров заставлял слуг продавать груши со своих дач на рынке.

– Ха, было такое. И в этом он ошибался. Никогда не надо мелочиться… История, Сахиб. Для умных это урок. Для дураков – анекдот.

– Ваша правда.

– Как там наши дела? Рассказывай.

– Хамсай со своими бандитами притих, – сказал Шарифов.

– Так и должно быть. У нас договор.

– Договаривалась антилопа с крокодилом… Нет, не нравится мне это. И Бандера зуб точит.

– Пусть точит.

– Предчувствия у меня дурные.

– Ты же в прошлом член КПСС. Что за мистические настроения? Какие предчувствия? – усмехнулся Амаров.

– Предчувствия меня не обманывают. – Шарифов сложил в пучок зеленый лук и с хрустом откусил добрую половину.

Амаров недовольно посмотрел на него и спросил:

– Что за паника на судне? Тонем?

– Нет такой торпеды, чтобы нас потопить. Но оглядываться надо.

– Вот и оглядывайся. Шею развивай.

– Оглядываюсь… Зейналов прибыл.

– А его аскеры?

– Большая часть прибыла. Столько людей – они все вместе возникнуть не могут.

– Когда Зейналов приехал?

– Вчера. Я его аскеров уже к делу приспособил.

– К какому делу? – пристально посмотрел на него Амаров. – Своевольничаешь?

– Все ради вашего блага, Ровшан Магомедович.

– Мне лучше мое благо знать. Излагай, сынок. Ничего не утаивай…

* * *

Влад сидел за рулем белой тридцать первой «Волги». Под его ногами лежал «АКМ» калибра 7,62. Машина стояла у выезда из тенистого дворика. С этой точки просматривалась улица Мира и часть Дольского переулка, вдоль которого шла глухая стена с колючей проволокой. За ней расположились склады ТОО «Арзамас». Металлических ворот не видно. Но это и неважно.