По краю огня (СИ)

Герцог вернулся пару минут спустя, один, но с распечатанным донесением в руке. И Рауль Первый, едва только взглянув в лицо своему верховному магу, с трудом удержался, чтобы в облегчении не расплыться по креслу. Данстен эль Гроув улыбался — широко, безудержно, не скрывая рвущегося наружу ликования.

— Пришли вести из Нижнего Россайна, — возвращаясь к камину и с поклоном протягивая государю лист донесения, проговорил он. — Наша взяла, ваше величество! Больше Дымка никого не уложит в могилу — первый алхимик одержал решительную победу по всем фронтам.

— Слава Танору, — выдохнул Рауль, на миг прикрыв веки, и герцог, всё еще лучась улыбкой, откликнулся эхом:

— Слава Танору…

Май стоял на пороге. Уже совсем потеплело, остались в прошлом стылые дожди, и Мидлхейм окутала полупрозрачная зеленая вуаль — набухшие под солнцем почки лопались, выпуская наружу молодую листву, а клумбы в парках одна за другой расцветали яркими кляксами крокусов и гиацинтов. Столица радовала глаз. И возвышающийся над ней королевский дворец от всего остального Мидлхейма не отставал: деревья в дворцовом парке оделись в зеленое, вдоль расчищенных дорожек протянулись шпалеры ранних ползучих роз, раскинулись вокруг сызнова обретших голоса фонтанов шелковые газоны. Конец апреля выдался теплый, совсем по-летнему, и вот-вот готовящийся сменить его май обещал быть не хуже.

Нейлар эль Хаарт, опустив голову и сунув руки в карманы, медленно брел по дорожке. Вокруг нежно шумела листва, в воздухе веяло ароматом роз, ухоженный парк раскинулся вышитым платком — но вся эта красота не радовала сердце. Правду сказать, его в последнее время вообще мало что радовало… Нейл, споткнувшись, поморщился — в ботинок попал кусочек гранитной крошки — и опустился на ближайшую мраморную скамью. Стянул с ноги ботинок, перевернул, потряс, снова надел, однако вместо того, чтобы встать и отправиться дальше, только откинулся спиной на холодный мрамор. Заныли лопатки, но Нейл не обратил на это внимания. Почти весь апрель он провел в тренировочных залах королевского боевого корпуса и к синякам давно притерпелся: магистр щита, которому фантомага отдали на поруки, кумовство не поощрял точно так же, как и магистр алхимии, поэтому с Нейлом на тренировках никто не миндальничал. Впрочем, даже если бы кто-нибудь и попробовал, новобранец вряд ли бы это заметил. День ото дня он всё больше погружался в себя, молча делая то, что ему велят, и смена роскошных покоев дворца на голые стены тренировочных залов не произвела на него впечатления. Да и такая ли уж большая была между ними разница?.. Тюрьма, даже без решеток и караульщиков, всё равно оставалась тюрьмой. И Нейл задыхался здесь, в стальных оковах мнимой заботы, но никому не было до этого дела. Даже магистр щита, всегда относившийся к сыну друга с большой теплотой, делал вид, что всё в порядке вещей, а ведь он был ему здесь единственным хоть сколько-то близким человеком — и человеком достойным!.. Он искренне улыбался Нейлу при встрече и дружески хлопал его по плечу, прощаясь, он не уставал спрашивать, всего ли ему довольно, однако Нейл кожей чувствовал, что правды магистр слышать не хочет. Как минимум потому, что и так ее знает. А правда была в том, что нового фантомага Геона снедала тоска. Глухая, беспросветная — и оттого еще более горькая. Она камнем висела у него на шее, она окрашивала всё вокруг в пепельно-серый цвет, она лишала воли, и Нейл не жил — существовал. Не видя в этом существовании никакого смысла. Да, он владел редким даром. Но никто, кроме него самого, не знал, как он этот дар ненавидит. Его фантомы отняли у него всё, что ему было дорого: семью, друзей, службу, которая ему действительно нравилась, и не дали взамен ничего, кроме невыносимого одиночества. А то самое «благо Геона», которое уже навязло у него в ушах и которому он отныне был обязан служить, отзывалось в сердце одной лишь сосущей пустотой.

Конечно, Нейл молчал об этом — да и кто бы стал его слушать?.. Он исправно потел в тренировочном зале, он по-прежнему восседал за столом по правую руку от королевы и являлся по первому зову в гостиную ее венценосного супруга; он ежевечерне по несколько часов кряду сидел над разворотом «Овеществления, управления и сочетания», которое стало теперь его настольной книгой; он через день спускался в тайный грот в сопровождении верховного мага, поднимая фантом за фантомом, — и держал при себе тот факт, что от раза к разу они становились всё сильнее и всё своенравнее.

«Повезло еще, что королю довольно морских драконов, — подумал молодой человек, скользя взглядом по узким шпалерам роз вдоль дорожки. — С огнем я сейчас без Фаиза точно не справлюсь». Он криво улыбнулся, вспомнив алую крылатую змейку под потолком зеленой гостиной — и непривычно растерянное лицо алмарца, когда дракончику вздумалось прикорнуть на его руке. Фаиз змеенышу и правда понравился. Чем — уж демон его разберет…