По льду

– Неправильно было оставлять эти отметины на твоём лице, – его вторая рука, почти не касаясь, прошлась по подбородку, – моё предложение застрелить его всё ещё в силе.

Я поджала губы.

– Не стоит, – выдавила.

Прикосновение губами к виску. Даже не поцелуй. Обычное действие, вызвавшее в моём сердце ураган.

– Я очень устала, Тём, – прошептала я.

Даже не знаю от чего. Это просто вырвалось из моего рта.

– Пара месяцев, – озадачил он меня, – полечишься, отдохнешь. Я помогу, – он улыбнулся и рассмеялся, отчего уху стало щекотно, – уверяю тебя, что мне можно доверить Соню. В отличие от него.

Я прищурилась.

– Так уверенно принимаешь чужого ребенка? Раньше ты говорил мне, что стоит мне тебе изменить, как ты убьешь меня. А теперь принимаешь дочь, которую я сделала, изменяя тебе.

Эти слова дались мне только благодаря алкоголю и пережитой, можно сказать, пытке. В обычное время я бы не осмелилась. Понимала последствия. Даже сейчас они дали о себе знать – Артём напрягся так, что полулежать на нём стало неудобно, сжал челюсти до скрипа, а ещё немного сжал мою руку, не больно, но ощутимо.

– Измена? – задумчиво спросил он, – если смотреть с этой стороны, то я тебе тоже изменял.

По телу прошла волна холода. Я выпрямила спину, сев и почти вырвав из его руки свою.

– Хочешь сказать…? – мой голос был хриплым.

– Ты была первая, если ты про это, – перебил меня он.

Чем заставил меня расслабиться, пусть и не так, как было до этого. Но вес на его грудь я всё же перенесла.

– А насчёт Сони, – его рука опустилась на мой вздрогнувший от неожиданности живот, – то она, как я уже говорил, моя дочь, а не его.

Я закатила глаза. Но промолчала. Наверное, желая, чтобы он продолжал заниматься самообманом и дальше.

Звонок в дверь, от которого я вновь вздрогнула.

Артём приподнял меня, чтобы опустить на кресло уже одну.

– Курьер, – пояснил он, выходя из комнаты.

Я же практически не дышала. Мне казалось, что сейчас сюда ворвётся ещё более злой и пьяный Никита и убьёт нас троих в порыве злости и ревности. От этого гулко стучало в груди сердце, желая выломать рёбра.

Однако всё было хорошо – Тёма расплатился, забрал заказ, закрыл дверь и высунулся головой в проёме, чтобы спросить:

– Пойдём на кухню или будем здесь?

Моё внимание отвлекла открывшая глазки дочь, потому я не ответила, взяв её на руки.

– Не мог бы ты… – начала было.

– Детская, – раздалось из кухни.

И как он только понял, что именно мне нужно?

Дорогу я помнила, втайне радуясь, что к детской примыкает ванная.

– Помочь? – через пару минут отвлёк меня он, показавшись в проёме.

Я покачала головой и взяла на руки дочь, любуясь самой недовольной моськой на свете. Кое-кто хотел кушать и планировал показать мне это единственным доступным ей способом – рёвом.

– Нам всё же придётся спуститься в ту квартиру – мне нужна смесь, – с просьбой оглядела улыбающегося Артёма.

– Я, знаешь ли, крайне предусмотрителен, Васенька, – двинулся по коридору он, вынуждая идти за ним и меня, – если я заморочился с приобретением памперсов всех размеров, то у меня нет набора смесей по возрастам?

Я прыснула.

– У них есть срок годности, – напомнила ему, входя на кухню, – половина из них испортится, не успеет Соня сказать своё фирменное «Агу».

Артём снисходительно оглядел меня.

– Каламбурщица и юмористка, – прокомментировали моё поведение, – выбирай, – он открыл дальний шкаф у окна.

– Кошмар, – достала я подходящую, – давно ты подготовился?

Он пожал плечами.

– Как переехал, – похожий на правду ответ.

Спрашивать дальше я не стала – и так всё было ясно. Смесь приготовила быстро, впервые за всё время делая это не механически привычно на своей кухне, а путаясь на этой.

Однако, стоило мне сесть на кухонный стул, как ловким движением рук у меня забрали дочь, уместив её на своих руках под нужным углом и начав кормить. Соня хмуро оглядела новое лицо, но впилась губами в соску, и начала пить, не отводя взгляда. Выглядели они вместе очень странно – словно из двух моих разных жизней, неожиданно встретившихся в самый странный момент.

– Ешь, – кивнули мне на пластиковый контейнер.

Я молча взяла ложку и, не отрывая взгляда от дочери, приступила к еде. В сердце было убедительное чувство, что сейчас что-то произойдет.

Через пару минут малышка срыгнула, введя Тёму в лёгкий ступор, и я с довольной улыбкой забрала её, даже успев ранее прибраться на столе.

– Скорость поглощения тобою пищи… пугает, – нехотя отдал мою дочь он.

– Я привыкла делать это с ней на руках, – ответила ему, уже шагая вслед за ним в гостиную.

Тёма понятливо кивнул, нагло занял желанное мною кресло и похлопал себя по коленке. Я мотнула головой. Он притянул меня руками, когда я уже падала на соседнее кресло – кажется, он понял, что сопротивления от меня ждать не стоит.

– Так теплее, – пояснил он, кладя мою голову себе на плечо и смотря на цеплючую ручку ребенка на моей груди.

К слову, в его квартире было очень тепло. Но я все же расслабилась, коря себя мысленно, пусть и не так активно, как должна была бы.

– Я могу включить «радионяню». Положишь её в детской, – шепнул на ухо он.

По шее прошла волна мурашек.