По лезвию бритвы

Мне хорошо было видно Клинка в окружении своей свиты. Они пили, курили и иногда громко смеялись. Я только удивлялся неиссякаемому запасу его корешей. Всего два дня назад я пришил четверых из них, но герцогу не составило никакого труда найти им замену, да и, судя по всему, смерть бывших друзей не легла тяжким грузом на его душу. Время от времени герцог бросал на меня угрожающий, по его мнению, взгляд, но, получив уроки устрашения у таких мастеров, как Лин Чи, я не испытывал страха.

Доктор к тому времени уже находился в особняке. Ночь становилась все глуше, и мои первоначальные опасения уступили место общему презрению, которое я испытывал к сливкам общества, отупелым сибаритам, даже простейшие радости которых были поддельными и пустыми. Перспектива полапать кого-нибудь из служанок меня не прельщала, так что я просто сидел в одиночестве, беспокойно размышляя о том, что произойдет, если я переоценил Кендрика, или результаты волшебства Селии были неверными, или если моих «сверхъестественных» дарований не хватит для решения этой задачки.

Все случилось совершенно внезапно. Одна из служанок уронила поднос и вскоре последовала за ним, в рыданиях скорчившись на полу. Девушка явно несколько несвоевременно приложилась к запасам хозяина. По чистому совпадению следующим был стоявший рядом с ней молоденький хлыщ, который опустился на колени и отравил воздух рвотой. Словно цепная реакция, бунт плоти передался толпе, группки охваченных тошнотой людей забегали по всему залу, держась за животы, в поисках подходящего места, чтобы изрыгнуть восставшую желчь.

Каждый дурак сумел бы разбавить амброзию чем-то убийственным для человека, добавив туда лепестков злобы или несколько капель молока вдовицы, но смешать снадобье с чем-нибудь несмертельным намного сложнее. И естественно, ничего этого не произошло бы, ограничься Беконфилд первой партией амброзии, которую я ему продал, и не потребуй он больше для вечеринки. Но я принес, и он взял, и случилось то, что случилось. Что бы там ни думал Клинок, я пришел не для переговоров и не для новой встречи наедине. Герцог мало подходил на роль партнера для тренировки, да и к чему тащиться в такую даль только затем, чтобы сказать человеку, что ты ненавидишь его.

Я пришел увидеть своими глазами, что время, которое я потратил, бросая по три крупинки материнского проклятия в каждый пузырек амброзии из второй партии, проданной герцогу в день нашей встречи в садах, не прошло даром. В конце концов, я обещал Доктору отвлечь внимание гостей.

Пришло самое время уносить ноги, пока герцог не заподозрил связь между мной и поветрием, косившим его гостей. По крайней мере, я мог спокойно отправляться на покой, утешаясь тем, что приложил руку к тому, чтобы празднование Среднезимья, вероятно последнее в жизни Клинка, запомнилось надолго.

Я вышел через парадную дверь и отправился в обратный путь к дому. И если Кендрик не найдет способа проникнуть в кабинет Беконфилда в то время, как все сборище вечеринки страдает безжалостной рвотой, значит, его репутация чертовски далека от того, чтобы называться заслуженной. Я вынул из кармана косячок с травкой, зажал сигарету губами и, несмотря на снег, прикурил. В целом вечер выдался замечательный, все прошло как по маслу.

И однако домой я шел в тревожном молчании и не знал, почему не могу избавиться от гнетущего ощущения, что мое расследование движется в ложном направлении.

42

Утром следующего дня я плотно укутался и отправился на встречу с Доктором. Несмотря на снежную бурю, ноги несли меня вперед с такой легкостью, какой я не замечал уже многие дни. Если только вор не завалил все дело, я мог бы теперь снять с себя приговор Старца, имея в запасе еще целый день, и этого мне было достаточно, чтобы на несколько минут позабыть про снег.

Войдя в трактир «Подвиг Дэва», я занял последнюю кабинку и заказал чашку кофе. Доктор явился через несколько минут, стряхивая лед со своего толстого зимнего пальто. Он занял место напротив меня и передал мне под столом пачку бумаг.

— Из тайника в ложном днище стола, а дротик в ловушке был покрыт ядом болотного угря.

— Надеюсь, задача оказалась достаточно трудной, чтобы доставить вам удовольствие, — ответил я.

Доктор молчал, и я принялся просматривать бумаги, которые он передал мне. Майри, быть может, и вероломная шлюха, но ее источники были надежны. В первой половине пачки оказались учетные книги Клинка, и мне даже не требовался счетовод, чтобы понять, что лорд Беконфилд был в долгах, как в шелках.