По лезвию денег

— С этого момента ты работаешь на меня, Лис.

Я ничего не знал об этом разговоре. Утром я застал Лиса в лаборатории. Он пришел раньше меня, это было необычно. И конечно я не догадывался, что ранний приход ему потребовался для установки скрытой камеры. Я думал, Лис образумился и хочет активно участвовать в деле. Он помогал мне в производстве, задавал технические вопросы, и я был рад, что мы стали настоящими напарниками.

В конце дня я заметил, как Лис что-то записывает в блокнот.

— Хочу составить подробную инструкцию, — признался он. — Может мы наймем кого-то для этой грязной работы.

Я пролистал записи и порвал блокнот.

— Это плохая идея. Официально мы печатаем открытки.

Лис не стал спорить, лишь посмотрел на меня с какой-то затаенной грустью.

42

Риск не всегда оправдан, более того, риск зачастую граничит с глупостью. Мне удалось убедить в этом Лиса, и он прекратил пижонские вселения в чужие дома. Заработанные деньги позволили ему снять жилье по вкусу. Я к нему не напрашивался, молодежь любит шумные развлечения с непредсказуемым финалом, а я ценю стабильность.

Ночевать в лаборатории было невыносимо. Некоторое время я пожил у Татьяны Климовой, ее отношение ко мне потрясало, между нами однажды случилась близость, хотя женщина знала о моем недуге. Однако я не хотел вселять надежду на долгую перспективу. Да и ее вежливые советы, как уберечь себя и продлить жизнь, стали меня раздражать. Моей целью были деньги, как можно больше денег и желательно побыстрее. Я старался ради семьи. Мои близкие не должны ни в чем нуждаться, когда меня не станет.

Постепенно я начал ночевать дома. Именно ночевать — приеду поздно, отосплюсь на мансарде, а утром спешу в лабораторию, даже не позавтракав. Катя не разговаривала со мной, но и не возражала против моего присутствия. Я радовался и этому.

Мне нужно было серьезно поговорить с братом, домой пригласить я его не мог, поэтому назначил встречу в кафе, где обычно ужинал. Когда мы встретились, Громов раскрыл меню, пробежал взглядом колонку с ценами и заворчал:

— Эх, то ли дело дома.

— Смотри только левую половину, ты у меня в гостях, — успокоил я.

— И водочки возьмем?

— Лучше коньячку.

Сашка повеселел, мы сделали большой заказ. Коньяк и холодную закуску принесли сразу. Мы накатили по первой.

— С Катей мириться думаешь? — поинтересовался брат.

— Я заезжаю, помогаю деньгами, а она все дуется.

— Значит, процесс развивается нормально. — Громов выпятил живот и осклабился.

Я не оценил его шутку, встречу я затеял, чтобы выведать важную информацию.

— Олега Голикова вы раскололи, он сознался?

— Ты про Юлю?

Я посмотрел так, что не осталось вопросов. Брат нехотя оправдывался:

— Голиков все отрицает: первый раз ее вижу, ничего про кислоту не знаю, — а улик у нас ноль. Короче, полный мрак!

— Да он это, он! — повысил голос я.

— Реально на чем Голиков попался — фальшивки в портфеле.

— Хоть за это его посадите. Он должен понести наказание.

Громов выпил и стал объяснял, пережевывая закуски:

— Его машину и квартиру обыскали — порожняк. На фальшивках нет его пальчиков. Формально ему можно вменить только хранение, а не сбыт или изготовление. Срок должен получить, хотя…

— Но как же так! — возмутился я.

— Он вообще напирает на то, что его подставил Радкевич. Голиков с его подружкой переспал, а тот мстит. Если суд примет эту версию, то…

Мы на минуту умолкли, пока услужливый официант установил красивую подставку под вазу с цветами. Чем дороже ресторан, тем больше излишеств. Во мне закипала досада. Я был уверен, что Голиков виноват в трагедии моей дочери, и я действую правильно. Почему, чтобы добиться справедливости — наказания преступника, надо прибегнуть к несправедливости — подлогу?

— При нем найдены фальшивки на большую сумму, — настаивал я.

— Таких фальшивок навалом в банкоматах Радкевича. Он мог приказать подсунуть их Голикову. Разве не так? Банкиру рога наставили, и он мстит, как умеет.

Я вспомнил о личной заинтересованности брата.

— Погоди, Сашка, а как же новая должность, повышение? Ты же гонялся за этим преступником. Голиков работает в банке и знает банкоматы от и до.

— Голиков, может, и участвует в деле, но он не главный.

— Это почему же? — насторожился я.

— Простые факты, Голиков задержан, а фальшивок стало еще больше.

Об этом я как-то не подумал. Я вообще рассчитывал, что Голикова привлекут за покушение мою дочь. Но раз дело пошло шиворот-навыворот нужно придумать какое-то объяснение.

— Такие дела в одиночку не делаются. У него есть подельники, и они специально активизировались, чтобы его обелить.

— Подельники есть, — согласился Громов. — На днях мы поймали одного из сбытчиков, он сдал двух дружков — таких же рядовых бегунков. Мы прижали их, но бесполезно. Представляешь, чего удумали — независимую систему.

— Это как? — не понял я.

— Все разбиты на тройки, указания получают через мессенджеры и даже не знают от кого. Технократы хреновы!