По лезвию денег

Я мысленно похвалил Лиса за организацию четкой схемы сбыта. Апостолы фасуют бубли по пакетам, вкладывают список с номерами карт и опускают их в урны, как мусор. Каждый день они выбирают новое место, это может быть парк, линия метро или центральная улица. Руководитель тройки сбытчиков получает сообщения с координатами урны и тут же забирает товар. На этом контакт обрывается, свою долю бегунки берут теми же бублями, перечисляя их себе на карту.

Бегунки самое слабое звено в нашем рискованном бизнесе. Рано или поздно они попадаются, но никто из них понятия не имеет, как выйти на организаторов — меня и Лиса. Возможно, кто-то слышал наши имена, но не более.

Мы наполнили рюмки.

— За удачу, — предложил Сашка.

Я не возражал, каждый выпил за свою удачу, которые противоречили друг другу.

— Ты не думай, я продолжаю искать, — заявил Громов после обильной закуски. — Фальшивок много, ну и пусть. Чем масштабнее дело, тем ценнее награда. Если найду главного, новые погоны обеспечены.

Мечтай-мечтай, думал я. Пока ты меня вычислишь, я заработаю столько, что моей семье хватит на всю оставшуюся жизнь.

— Кое-что мне уже удалось узнать, — похвастался брат, назидательно покачивая вилкой. — Имя руководителя.

— Имя? — напрягся я.

— Главного у них зовут Доктор.

Я поперхнулся, вот так-так. Хорошо, что я взял абстрактный псевдоним.

— Он врач?

— В этом направлении сейчас и работаем. Проверяем возможных подозреваемых.

— А вдруг, он доктор наук? — подсказал я.

Брат озадаченно свел брови:

— Об этом я не подумал.

— Еще Доктор может быть из семьи доктора. Или он учился в мединституте, но не окончил.

— Вот же мрак! — окончательно расстроился Сашка.

— Со временем всех проверишь, — успокоил я. — Правильно сделал, что начал с врачей.

— Этих врачей знаешь сколько? Тот-то. А страдает в основном «Юпитер-банк». Я уже Радкевича допрашивал — кто из врачей на вас зуб имеет? Короче, сейчас трясем элитную поликлинику, где он обслуживался.

— Как ты умело сузил круг поисков, — похвалил я.

— Ну так, не первый год в органах, — зарделся брат.

— За тебя, — предложил я, наполняя рюмки.

— За нас. — Громов выпил и погрозил в пространство пальцем. — Я Радкевичу и о тебе напомнил, поддел его.

— В каком смысле?

— Так и сказал: почему вы увольняете хороших специалистов, а сомнительных Голиковых повышаете по службе?

— За брата заступился, спасибо.

— Банкир не знает, что мы братья, у нас разные фамилии.

— И что Радкевич?

— А, ляпнул, что полиция плохо работает. Меня задело. Ну я и выдал общеизвестную истину. Зарубите, говорю, на носу, что грабят те банки, которые не позаботились о собственной безопасности. Если в магазине оставить на ночь дверь нараспашку, что произойдет? Потащат все, кому не лень. А в вашем банке, возможно, целой стены не хватает. Виртуальной!

Ух, как загнул! Брат нахватался словечек, расследуя махинации с банкоматами. Я не мог предположить, что нашу беседу оценивает и кое-кто третий.

43

Капитан Громов умеет быть убедительным с потерпевшими. Радкевичу врезались в память слова полицейского о дырявой стене в защите банка. Упреки, как зерна, упали на благодатную почву. Радкевича мучил вопрос: почему страдает в основном его банк, а другие финансовые организации новые фальшивки почти не затронули? И брат подсказал ему ответ.

Для возведения бетонной стены можно пригласить рабочих с улицы, таких миллионы, а для создания виртуальной защиты нужен специалист высокого класса. Они нарасхват. Переманивать у конкурентов — дорого и долго, впрочем, есть один хороший профессионал, который пока ни при деле. Конечно, придется отступить от своих слов, ведь сам поставил ему черную метку, и даже извиниться, но, если речь идет о больших деньгах, умные люди переступают через собственную гордыню. А Радкевич считал себя умным бизнесменом.

Он позвонил мне и любезно пригласил на встречу в банк. Я подумал, что врага нужно держать рядом, и согласился. Наша встреча происходила не в директорских хоромах с кофе-эспрессо в маленьких чашках и мордами лошадей на стенах, а в моем прежнем рабочем кабинете с полудюжиной осиротевших компьютеров. Если Радкевич рассчитывал пробудить в моей душе нотки ностальгии, то он своего добился.

Я опустился во вращающее кресло, привычный скрип мне показался приятным и почти родным.

— Как поживаешь, Юра? Нашел работу? — спросил Борис Михайлович.

Я покачал головой. В банк я приехал на старом «пежо» с разбитым бампером, и Радкевичу, несомненно, доложили об этом.

— Понимаю, общий кризис в первую очередь отражается на банках, — посочувствовал Радкевич, будто не отправлял в службы безопасности московских банков гнусные наветы обо мне. — Мне тоже пришлось сократить часть персонала.

— Выгнали так же как меня, без компенсации? — не удержался я от укола.

Радкевич сохранил вежливый тон:

— Извини, это был эмоциональный срыв. Как только я успокоился, сразу решил перечислить тебе эти деньги, но… ты же сам их взял. Незаконно, по сервисной карте. Формально это преступление, я мог бы написать заявление куда следует, но, как видишь, мы мирно беседуем.

— Получить зарплату — разве преступление? — возразил я.