По образу и подобию

Да, офирские солдаты произвели на кайзера изрядное впечатление, ничуть не меньшее, чем воздушный корабль. Пусть воинов всего дюжина — но как быстро и слаженно они взяли под охрану и эршип, и принца. Мундиры необычны, а одетые поверх строгих кителей чёрные пластины превращают их в подобие рыцарского доспеха. Округлые шлемы незнакомого образца без личины ещё более усиливают ощущение, что охрана принца состоит из настоящих рыцарей. Вот только странные короткие ружья с толстыми стволами, да и отсутствие мечей портят весь благородный вид воинов, нарушая гармонию "средневекового" стиля. С точки зрения кайзера Вильгельма, конечно.

— …и очень надеюсь ознакомиться и с другими чудесами офирских технологий. Вся Европа благодарна вам за спасение безнадёжно больного цесаревича Алексея…

Это намёк? Генрир заинтересованно остановил свой взгляд на больной руке кайзера. Ха! Какой намёк?! Скорее, скрытая просьба, да-да. Едва завуалированная попытка выяснить, не поможет ли офирская медицина и Вильгельму, страстно желающему избавиться от собственных врождённых недугов. Самым досадным из них он считал недоразвитость левой руки, которая была короче правой на целых пятнадцать сантиметров! Вильгельм привычно скрывал это "уродство", стараясь держать одну из рук согнутой. Ещё ребёнком он пережил множество "издевательств" лейб-медиков (в душе они явно были палачами), пытавшихся исправить врождённый порок. Руку распрямляли и вытягивали при помощи специально сконструированной для этой цели машины, стимулировали электрическими разрядами… мальчику Вилли иногда казалось, что фантазия мучителей бесконечна, и он изо всех сил старался обходиться без их помощи. К восемнадцати годам будущий кайзер благодаря постоянным упражнениям самостоятельно преодолел последствия родовой травмы плечевого нерва и благодаря непрерывной борьбе с несовершенством тела обрёл огромную силу воли. Но уродливая "сухая" рука — не то, что Вильгельм мог преодолеть сам, собственной волей и трудом. Здесь кайзер нуждался в помощи "чудотворцев"…

— Цесаревичу для полного исцеления понадобилось недельное лечение в военном госпитале Офира. Всё время он был недоступен для посещения родными и близкими. У Офира прекрасная медицина, ваше императорское величество, она способна справиться с любыми недугами!

У кайзера аж усы распушились: это же прямое приглашение!! На всякий случай, Вильгельм решил аккуратно уточнить, правильно ли он понял собеседника.

— Госпиталь размещается на том самом крейсере, кронпринц, который сейчас находится с визитом в Британии, не так ли?

— Вы правы, ваше императорское величество.

— Как вы отнесётесь к приглашению вашему крейсеру посетить с дружеским визитом?.. — кайзер замолчал, вопросительно глядя на Генрира.

— Положительно. Полагаю, визит в Брунсбюттель может состояться уже в ближайшие дни.

Неужели мечта Вильгельма наконец-то исполнится?!

— Великолепно! И так кстати, что на обратном пути из Франции этот же город собирается навестить мой дорогой брат царь Николай. Буду рад посетить ваш крейсер и осмотреть госпиталь на его борту. А сейчас, прошу вас…

3

Чуть позже, ратуша, Ганзейский зал.

— …Действия Офира в отношении германских моряков и китобоев совершенно недопустимы, — рейхсканцлер Теобальд фон Бетман-Гольвег старался говорить жёстко и весомо, но это получалось у него весьма плохо, — Германия требует вернуть захваченные суда и более не препятствовать морскому промыслу.

Слушая это заявление, Генрир едва ни улыбался. После того, как он и Вильгельм договорились о лечении кайзера и о возможном присоединении Рейха к "офирскому" союзу, выступления Теобальда напоминали потуги деревенского дудочника на выступлении струнного оркестра — мило, но неуместно.

— В конце сентября прошлого года Государство Офир заявило как о безусловном суверенитете над Антарктидой и омывающими её водами, так и о последствиях за попытку нарушения этого суверенитета. Ваши требования бессмысленны, герр Теобальд. — Генрир сочувственно развёл руками, — Офир ни за что не отступит с этой позиции. Мне кажется, герр Теобальд, вы ещё не полностью вошли в курс дела, приняв пост у фон Бюллова.

Рейхсканцлер беспомощно посмотрел на императора, но тот сделал вид, что тут не причём. Вильгельм был недоволен вынуждённой отставкой фон Бюллова, неизбежной после того, как рейхстаг отклонил предложенный бюджет. Рост расходов на колонии и флот вызвал ярое сопротивление и бюргеров, и проанглийской партии. Торгаши, аристократия западных земель и фабриканты продавили на пост рейхсканцлера фон Бетман-Гольвега, до того имперского статс-секретаря по внутренним делам. Он сделал карьеру благодаря студенческой "дружбе" с будущим кайзером, который оценил тонкий изощрённый ум Теобальда. Но с недавних пор фон Бетман-Гольвег вызывал у Вильгельма лишь тоску. Удивительно занудная личность — к тому же, этот человек даже не служил в армии!