По образу и подобию (СИ)

— Правило первое. Не причиняй вреда сущему ни действием, ни бездействием, ни помыслом, — заученно проговорила Эриния.

— Очень хорошо, — похвалил ее Великий Магистр, — думаю, с этим проблем нет, все предельно ясно. Так на чем запнулась? На пятом или шестом?

— На этом. Я первое правило не понимаю, — грустно призналась Эриния.

— Вот как? — удивился Великий Магистр.

— Скажите, наставник, а Ланаор, — он хороший маг?

Великий Магистр еще больше удивился, однако, тепло улыбнулся и ответил безо всяких сомнений:

— Всегда был лучшим.

— И он соблюдает Кодекс?

— Неукоснительно. Можешь не сомневаться.

Эриния набралась смелости и спросила:

— Скажите, поступок Ланаора по отношению к Конерсам соответствует первому правилу? Он вмешался в их память, внушив, будто я нахожусь в каком-то пансионе.

— Хм. Ты считаешь, — кустистые брови наставника сошлись над переносицей, — что он причинил вред действием?

— Конечно, ведь он сам мне рассказывал, что после трех вмешательств человек может потерять рассудок. Значит, он причинил вред.

— Это верно, — согласился Великий Магистр, — но не вмешайся Ланаор, и получился бы вред бездействием. Твои приемные родители чувствовали глубокую вину, и это оказалось очень, очень разрушительным. Ложные воспоминания вернули Конерсам душевное равновесие и оградили от многих бед.

— Я поняла, — Эриния покраснела.

— Вот и славно. Даю тебе время до одиннадцати часов, затем жду на экзамен.

* * *

Если открыть вентиль крана совсем немного, тонкая струйка воды будет извиваться по стенке чаши для умывания, пока не канет в сливное отверстие. Эриния крутила вентиль то в одну сторону, то в другую, меняя напор воды, потом останавливалась на такой змейке и наблюдала за ее причудливым танцем.

«Получается, что от изменения памяти было меньше вреда, чем от моего побега», — от этой мысли щипало в носу, только Эриния не позволяла себе заплакать. «Но ведь я должна была хотя бы попытаться найти настоящих родителей, я должна была вернуться в свой настоящий дом, пусть даже для того, чтобы узнать страшную правду».

Выключив воду, она спустилась во двор, ей захотелось побыть на свежем воздухе. В тени дерева Тутелариус читал книгу. Увидев девочку, он поднял глаза.

— Говорят, что из двух зол выбирают меньшее. Однако, если судить объективно, следует признать, что конечный выбор определяется системой ценностей выбирающего. Конечно, если он способен беспристрастно воспринимать ситуацию, абстрагироваться от эмоций. В противном случае мы столкнемся с хаосом.

Проговорив это, Тутелариус снова вернулся к чтению.

— Спасибо, — окончательно сбитая с толку, Эриния поднялась к себе.

На полке лежала подаренная Агнессой Ильиничной книга. Все эти дни Эриния не позволяла себе открыть даже первый разворот, она прилежно учила Кодекса мага. Но сегодня экзамена все равно не сдать, потому, ловко подцепив сделанную Агнессой Ильиничной закладку, Эриния раскрыла книгу и погрузилась в чтение.

«Лонгрен, матрос “Ориона”, крепкого трехсоттонного брига, на котором он прослужил десять лет и к которому был привязан сильнее, чем иной сын к родной матери, должен был, наконец, покинуть службу.

Это произошло так. В одно из его редких возвращений домой, он не увидел, как всегда еще издали, на пороге дома свою жену Мери, всплескивающую руками, а затем бегущую навстречу до потери дыхания. Вместо нее, у детской кроватки — нового предмета в маленьком доме Лонгрена — стояла взволнованная соседка.

— Три месяца я ходила за нею, старик, — сказала она, — посмотри на свою дочь

Мертвея, Лонгрен наклонился и увидел восьмимесячное существо, сосредоточенно взиравшее на его длинную бороду, затем сел, потупился и стал крутить ус. Ус был мокрый, как от дождя.

— Когда умерла Мери? — спросил он».

История захватила с первых строк. Было жаль Мери, жаль Лонгрена, жаль Ассоль. Когда прочитала про подлость Меннерса, девочка даже кулаки сжала. Но потом…

«— Лонгрен! — взывал Меннерс. — Ты ведь слышишь меня, я погибаю, спаси!