По образу и подобию (СИ)

— Странно видеть тебя отдыхающей в этом чудесном месте, я ожидал как минимум погрома в моем тихом жилище. У тебя отменно получается бить посуду, — раздался в абсолютной тишине голос Ланаора.

Хотела уйти, но он схватил за руку.

— Ты не должна была вмешиваться.

Мне почему-то сделалось смешно.

— Во что еще я не должна вмешиваться? Может, список составишь?

Хватка ослабла, я выдернула руку и вернулась к Конерсам.

Пусть делает что хочет.

А я теперь буду учиться у папы Виттио и стану самым лучшим целителем не только Тиильдера, но и всего нашего мира. И обязательно сделаю так, чтобы никто не умирал раньше, чем проживет долгую жизнь до глубокой старости.

Глава 15. Этиндер

Этиндер, 3 октября 1948 года

Как чудесен Этиндер! Особенно в это время года, когда природа просыпается от зимних холодов и устремляется каждой почкой, каждым бутоном, каждым стебельком к теплому ласковому солнцу.

К сожалению, Даарцельс до сих пор не побывал в этом прекрасном городе и не описал его в своих трактатах. Хотя, когда их теперь читать Николасу Ардеске? Бывшему послушнику Ордена, а теперь личному помощнику великого ученого Карпенко Егора Николаевича. Например, сегодня у него, у Николаса, случился выходной. Но чем он занимается в своё якобы свободное время? Правильно, проверяет работу почтовой службы Этиндера.

Николас с грустью смотрит в окно небольшого двухэтажного дома на красивейшую площадь города. Имя художника, создавшего эту неповторимую гармонию камня, воды и растений, давно забыто, но его творение продолжает вдохновлять жителей и гостей города. Двенадцать фонтанов расположены таким образом, чтобы между ними свободно прогуливались многочисленные группы отдыхающих. Но чаще здесь гуляют парами. Каждый фонтан символизирует свой месяц и украшен соответствующей статуей. Считается, что если принести в дар своему тотему монетку, можно получить целый день везения. Многие верят, потому дно фонтанов усыпано толстым слоем монет.

Что примечательно, каждый фонтан — уникальный источник. Древний маг смог создать двенадцать ключиков, с силой бьющих из-под земли. Точность расчетов оказалась такой, что и после Великого Исхода ключики нисколько не ослабли. Время оказалось невластным и над статуями. Высоко поднявшееся солнце отражается в игре воды, разгоняя повсюду яркие блики. Отблескивают даже ручьи в канавках, которыми вода из фонтанов уходит в ближайший канал.

Но не солнечные блики привлекают внимание Николаса, а белоснежные улыбки стайки юных красавиц, прогуливающихся между фонтанами. По краям площади растут раскидистые деревья, в пока еще редкой тени которых стоят скамеечки. На скамеечках сидят отдыхающие. Одна не занята, именно к ней мечтает сейчас отправиться Николас, взяв с собой записную книгу и перо. Там, под зеленой дымкой вяза, он бы внимательно вычитывал записи, вымарывая и дополняя текст, и какая-нибудь барышня обязательно заинтересовалась бы его трудами. И он, Николас, лениво рассказывал бы ей о своей опасной и ответственной работе в Ордене, понятное дело, полунамеками, с самым загадочным выражением лица. А, может, это была бы не одна особа, а сразу две или три. И они с восторгом бы смотрели на него, на Николаса…

Такой выходной испорчен. Николас потянулся и начал одеваться. Он только недавно проснулся, следуя рекомендациям Даарцельса посвящать сну как можно больше времени, особенно по утрам. Многолетний опыт помог великому ученому открыть важнейшую закономерность: труд противоестественен природе человека и вредит его здоровью. И только крепкий продолжительный сон способен хоть как-то восстанавливать гармонию телесных сил.

Однако, помогая в делах Егору Николаевичу, Николас все чаще терял эту гармонию. Все реже ему удавалось найти время на дыхательную гимнастику, про мантры и вовсе пришлось забыть на какое-то время. Молодой человек целыми днями вел записи, выполнял различные поручения, иногда к вечеру не имея возможности даже поразмышлять о бренности бытия по причине быстрого засыпания. Обладая суровым характером, Егор Николаевич мало заботился о своем здоровье, считая это блажью, того же требовал от своего помощника. Трудам Даарцельса иномирец не верил, и это добавляло печали Николасу, ведь в остальном иномирец был очень хорошим человеком.

Егор Николаевич прибыл в Ариманию в тяжелые дни, и сам тоже себя неважно чувствовал. Но потом пошел на поправку, начал активно изучать язык и вникать в их ариманские проблемы. Уже тогда, будучи простым послушником, Николас активно помогал иномирцу освоиться, охотно рассказывая обо всех возникших трудностях. Взять, например, письма. Каким образом отправлять сообщения, не имея возможности делать из них вестников? В Тиильдере этот вопрос начали решать по-разному. Мальчишки зашныряли по улицам с записками, письма поважнее доверяли перевозить курьерам.