По образу и подобию (СИ)

Так завязалась их большая дружба. Всю школу просидели за одной партой, а после выпускного поженились. И теперь привели сына в первый класс.

Егору захотелось крепко обнять хрупкую фигурку, прижать к себе, но что-то невероятно тоскливое сжало сердце, неизбежное, неотвратное.

Легкой дымкой развеялось видение. Больше ничего нет. Пустота.

Он оборачивается и снова видит ту женщину.

— Отпусти, — просит.

— Это невозможно, ты умер в том мире.

— Вранье, я живее всех живых. Отпусти, я сделал все, что мог.

— Ты не выполнил и сотой доли.

— Не понимаю. Объясни, чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы в этом небе летали самолеты. Да, обязательно нужно электричество. Много электростанций, заводов, разных машин. Кажется, это называется индустриализация. И не забудь про радио и телевидение.

Егора накрывает приступом истерического хохота.

Но она стоит и смотрит равнодушно.

— Это вопрос не одного десятилетия, — устало говорит Егор.

— Так я никуда и не спешу. А вот твое время ограниченно. Могу ли как-то помочь?

— Такое не под силу сотворить одному человеку. Будь у меня книги, ученики, можно было бы попробовать что-нибудь сделать.

— Какие книги?

— Технические, какие еще. Описание процессов и устройств, все, что получится достать.

Она довольно улыбается и становится совсем призрачной.

— Подожди, — просит Егор, — скажи, что с ними сейчас, где они?

Призрачное видение исчезает.

Перед Егором появляется большая комната квартиры Тихоновых, круглый обеденный стол в центре. За столом Наташа и Ромка, Агнесса Ильинична. Наташа выглядит изможденной, на лице морщинки. Ромке на вид лет четырнадцать, немного нескладной, но все равно такой родной.

— Ромка!

— Ромка, — хрипло пробормотал Егор и проснулся.

Светало.

Ошеломленно вспоминая сон, Егор никак не мог понять, что это была за женщина. Она казалась знакомой, и в то же время незнакомой. Он поднялся и сделал несколько упражнений, разгоняя остатки сна. Потом умылся, почистил зубы.

Домработница накрывала завтрак в столовой, что-то тихонько напевая. Егор привык вставать рано, а Николаса в такое время и пушками не поднимешь, потому зачем портить девушке хорошее настроение, пусть поет. Может, любовь какая с нею приключилась, дело молодое.

В задумчивости Егор прошел в кабинет, необходимо было еще раз проверить вчерашние расчеты. И увидел на столе внушительную стопку советских книг.

Какие-то издания старые, хорошо знакомые, но были и совершенно новые. Вторым сверху лежал новенький выпуск журнала «Знание-Сила». Егор открыл его наугад и прочитал выделенный в рамку текст: «Будем же двигать вперед науку на базе уже сегодняшних достижений человечества, подчиняя себе силы природы, но не кустарно, не в одиночку, а организованно, вооруженные всеми самыми совершенными средствами науки и техники. Как заманчивы для молодежи перспективы участвовать в коллективной борьбе за власть человека над природой, над Вселенной».

Он представил, как где-то далеко Ромка читает взахлеб научно-фантастические очерки этого журнала, как загораются его глаза. Подумать только, столько возможностей открывается, столько путей. А он, Карпенко Егор Николаевич, заперт в этом отсталом мире, заперт окончательно и бесповоротно.

Будучи коммунистом с тысяча девятьсот тридцать шестого года, Егор всегда был материалистом до мозга костей, убежденным атеистом.

А теперь он сложил руки в молитвенном жесте и тихо прошептал:

— Господи, если ты меня слышишь, помоги.