По острию любви

На моих коленях лежит голова Дениса, который пришёл сюда минут пять назад, растянувшись во весь свой рост и закинув ноги на подлокотник.

Улыбнувшись, начинаю гладить жёсткий ёжик на его голове.

Мужчина довольно урчит, словно сытый кот.

Это стало уже нашей некой традицией: он приезжает на обед, по-быстрому ест, после чего минут двадцать мы просто отдыхаем в гостиной под тихий бубнеж телевизора. Потом он уезжает на работу, а я делаю что-то по дому.

Этот месяц я практически всё время живу у него. В самом начале наших отношений, переночевав у меня в съемной квартире на неудобном и не шибко большом диване, утром он долго матерился, а потом категорично заявил, что до приезда брата я точно буду жить у него.

Совру, если скажу, что сильно протестовала против такого решения.

Я хотела этого так же сильно, как и Денис.

Допускаю, что с его стороны это был просто вопрос удобства. Но я, само собой, на это согласилась, потому что хотела любую свободную минуту проводить с ним.

Этого времени было, если честно, для меня катастрофически мало. Работал он много. Уезжал рано, приезжал в обед на какой-то жалкий час, а вечером часто появлялся только после девяти, а то и после десяти.

Пожалуй, видела я его чаще в баре, когда была моя смена. Я даже ночные смены стала снова брать, пользуясь тем, что брат в лагере. И во все эти мои рабочие дни и ночи Денис практически всегда находился в «Ночном волке».

Он не стал делать тайну из наших отношений. Я, в принципе, тоже. Да даже если бы захотела это скрыть, у меня бы не получилось. Изображать равнодушие к нему я бы точно не смогла. И первой эту теорию подтвердила Машка.

— Ты, блин, как лампочка, — буркнула подруга, когда мы работали в одну смену и стояли возле барной стойки, дожидаясь готовых коктейлей для посетителей.

— В каком смысле? — уточнила у неё, косясь в сторону входной двери, куда только что зашёл Денис.

— Ну, стоит Грому появиться в поле твоего зрения, ты начинаешь лицом сиять так, что глазам больно становится, — следует ответ ироничным тоном.

Тогда она ещё не до конца верила, что Денис ко мне неравнодушен. Это уже потом, недели две спустя, она всё-таки признала, что у нас реально вырисовывается с ним что-то серьёзное.

Сейчас Машка уже не смотрит на нас с ним со скептицизмом. Лишь весело подкалывает.

— Когда твой Цербер заявится? — спрашивает каждый раз, когда мы только приходим на работу и переодеваемся в рабочую униформу.

На этом вопросе мне приходится только качать головой и закатывать глаза, ничего не отвечая.

А смысл что-то говорить. Ведь она права.

Стоит мне выйти в смену, как Денис появляется максимум минут через двадцать. Усаживается всегда в зале за своим столиком и зорко следит за мной.

Машка только ржёт и говорит, что такое его поведение жутко попахивает ревностью.

Денис утверждает, что так ему проще — приехать, дождаться окончания смены и сразу забрать меня, чтобы поехать вместе домой.

И что-то мне подсказывает, что они оба правы.

Другие сотрудники в баре тоже, конечно, дико удивились. И поначалу довольно скептично отнеслись к нашим отношениям, с жалостью смотря на меня.

Видимо, думали, что будет примерно так же, как у него было с Леной. Но также как и Машка, уже довольно быстро стали шептаться между собой о том, что Гром действительно изменился. Даже допускали мысль, что он влюбился в меня так же сильно, как и я в него.

Подытоживая, могу сказать, что это был самый счастливый месяц в моей жизни.

И пусть большую часть времени, проведённого вместе с Денисом, мы находились либо на работе, либо у него дома, практически никуда особо не выходя (за исключением продуктовых магазинов), я была всё равно довольна и счастлива до безумия.

И вот такие моменты, как сейчас, когда я прикасаюсь к нему и поглаживаю по голове, были как никогда дороги мне.

— Так когда ты едешь? — повторяет свой вопрос Денис, приоткрывая один глаз, во взгляде которого плещутся умиротворение и наслаждение от моих нежных прикосновений.

Завтра я забираю с лагеря Женьку. А с послезавтра я снова перехожу только на дневные смены.

— В обед, часа в два, — отвечаю Денису, переставая гладить мужские волосы.

— Может, всё-таки давай я тебя свожу? — от него это предложение звучит, наверное, в сотый раз.

Этот вопрос мы обсуждаем уже неделю. Даже немного поругались с Денисом.

Мужчина считает, что ничего такого не случится, если мы вместе приедем в лагерь, а брат увидит и поймёт, что мы с Денисом теперь вроде как пара.

Я же категорически против.

В течение этого месяца я хоть и довольно часто болтала с Женькой по телефону, но молчала как партизан про изменения в своей жизни.

Хочу сообщить брату лично о том, что я встречаюсь с Громовым. И… не уверена даже, что это будет завтра.

Боюсь, если честно.

Потому что не знаю точно, как брат отреагирует на такую сногсшибательную новость.

Не знаю… но есть жуткое предчувствие, что Женьке она не понравится.

Притом сильно не понравится.

От предложения Дениса я отказываюсь, как и во все прошлые разы.

По его лицу вижу, что он недоволен.

— Тебе всё равно придётся ему сказать завтра, — на последнем слове мужчина делает акцент.