По остывшим следам

– Жить-то хочется, ваше высокоблагородие, да не сумею вам угодить. Вязальщиков нарочно так все обставил, чтобы мы его выдать не могли. Эта… конспирация.

– Значит, и где живет, и под какой фамилией – ничего не знаешь?

– Ничегошеньки.

– Как хоть выглядит твой человек-черт?

– Высокий. Сила у него немалая, почти что как у вас. Смуглявый. Лицо обыкновенное, бесприметное. Да весь он бесприметный… Ни шрамов, ни родинок, ни регалок[38] на видных местах нету. Голос тоже самый обычный. Глаза серые. В бороде и волосах седина.

– Пусть так. Расскажи тогда, что знаешь, про Вареху и его банду.

– Их мне Вязальщиков по весне прислал. Сбежали ребята из Алгача еще в девятьсот пятом году и где-то куролесили. А тут понадобились, он их поближе к себе и поселил.

– Атаман все это время здесь жил? Надоело ему в канцелярии трудиться, золотишко загребать?

– Не. Во-первых, образ-то из Казани скрали, он должен был тут обитать, чтобы миллионное дело у него на глазах делалось. А во-вторых, так и так пришлось Афанасию Стратоновичу спасаться из того Забайкалья бегством. Он глупость сделал, казака убил.

– За что?

– За дерзкое слово. У Афанасия Стратоновича ум помутился, от вседозволенности, значит. Насмелел, решил, что он царь, все ему можно. И зарезал гоношистого парня, который его раздражал. Но забайкальских казаков убивать нельзя. Это смотрителей никто не жалеет, а станичники очень плохо относятся, если их людей тронуть. Пришлось Вязальщикову драпать со всех ног, чтобы живым остаться.

– Для чего он поселил банду именно в Казани? Ведь иконы к тому времени уже давно украли.

– А он, Вязальщиков, большое дело тут закрутил. Ворует с окружных складов оружие и огнеприпасы.

Лыков с Делекторским насели на «ивана» с двух сторон:

– Оружие воруют? Люди Варехи?

– Угу. Потому атаман и вытащил их из цинтовки[39], что дело не закончено. Это с Божьей Матерью закончено, и можно Оберюхтина травить!

Бандит выкрикнул последнюю фразу так истерично, что полицейские даже опешили.

– Ты чего, Иона? – начал успокаивать его коллежский советник. – Живой же. Радуйся. Поймаю я тебе атамана. Башку его смуглявую откручу. Давай дальше рассказывай.

– Да все, что помнил, изложил. Меня от этих дел в стороне держали, потому знаю я мало.

– Куда хоть продавали краденое оружие? И как?

– Знаю только, что часть на Кавказ, а часть в Абиссинию.

– Куда-куда?

– В Абиссинию. Это ведь вроде в Африке? – неуверенно спросил «иван».

– В Африке, – подтвердил коллежский советник. – И браслеты свои Вязальщиков привез тоже оттуда. Чертовщина! Как он там оказался и что делал? И для чего вернулся в Россию через Китай?

В комнате повисла тишина. Потом Делекторский неодобрительно пробурчал:

– Вот только Африки нам тут не хватало… В огороде бузина, а в Киеве дядька.

– Погоди-ка…

Лыков вынул блокнот и прочитал записанное там для памяти письмо:

– «Ни к первому, ни к второму пока не ходи, ляг на дно. Скажи только князю, что желудей мало…» Из послания Вязальщикова Варехе. Кто эти люди, о которых он говорит?

– Ей-богу, не ведаю. Говорю: в стороне я был, не посвящали они меня.

– Ладно, Иона. Допустим, я тебе верю и ты рассказал все, что знал. Дальше как быть?

Каторжник вскочил:

– Ваше высокоблагородие, заберите меня из Казани! Найдет он меня здесь, где бы вы ни спрятали. Найдет и убьет. Вам же супротив него живой свидетель понадобится, не мертвый.

Лыков думал недолго:

– Хорошо. Отправлю тебя в Петербург, сядешь там на Шпалерной, пока я тут дознание закончу.

– Вот спасибо! Но только в одиночную, ваше высокоблагородие Алексей Николаич!

– Будет тебе одиночка.

Глава 11 Поймать Вязальщикова

«Ивана» увели в камеру, где теперь неотлучно находился городовой. А Лыков с Делекторским отправились в кабинет к Васильеву. Сведения насчет иконы сыщик на всякий случай держал при себе. А полицмейстер и не спрашивал лишнего. Зато новость о краже оружия и патронов с окружных складов касалась казанцев напрямую. И об этом Алексей Николаевич немедля рассказал Алексею Ивановичу. Тот не обрадовался услышанному:

– Час от часу не легче. Оба сбежавших тем и занимались? Значит, мы теперь не узнаем о покражах.

– А то Вареха с Шиповым что-то сообщили бы, – рассмеялся питерец. – По нынешнему законодательству, за такие шалости полагается виселица. Будем сами искать концы.

– Как? – Полицмейстер сел, горестно подпер голову кулаками. – Гады! Меня со службы турнут, как только узнают. Калинин, жандармская рожа, первый же и донесет. Алексей Николаевич, вы ему пока ничего не говорите, ладно?

– На кой он мне сдался? Я с вами сотрудничаю, а не с ним.

– Вот и хорошо. А мы пока… М-м… – Полицмейстер подумал немного и предложил: – Надо взять в оборот тех, кто остался. Бабы и этот каинский мещанин, которого довел до признания Никита Никитич. Развести по разным углам и колоть, колоть. Кто что слышал, имена какие или способы передачи… Любые сведения могут пригодиться.

– Правильно, – одобрил сыщик. – Вот вы этим и займитесь. Облавы что-нибудь дали?

После побега двух опасных преступников полиция обыскала весь город с окраинами.