По правилам и без (СИ)

— Пап? — я с неприкрытым удивлением посмотрела на отца, всего пару секунд назад резко выхватившего у меня пульт. Тут же пришла в голову мысль, что вот он, случай узнать хоть что-то, и я не упустила шанса этим случаем воспользоваться: — Скажи, вы с Константином Воронцовым ведь знакомы?

— С чего ты взяла? — выдал невероятно оригинальный ответ папа, заметно побледнев.

— Пап, вы как-то при мне разговаривали в школе, — напомнила я, чуть нахмурившись. — И я уже не маленькая наивная девочка, которую может обмануть притворное удивление.

— Это я заметил, — папа улыбнулся, и за эту улыбку я готова была простить любые недомолвки и тайны — но вовремя одернула себя. — Ты очень выросла с тех пор, как мы виделись в последний раз. Во всех смыслах. Но, к сожалению, я все равно не могу ответить тебе ничего интересного. Мы с Константином знакомы, но встречались лишь раза три, может чуть больше. А вот с его женой Машей… — отец замолчал и улыбнулся так, как улыбалась мама, вспоминая свои юношеские годы. — Мы учились на одном факультете, только я на два курса старше. Кстати, твоя мама была с ней в одной группе, они даже неплохо общались. А потом сначала она вышла замуж, потом я женился на Лене, родилась ты, а у Маши, еще раньше, сын. Общение медленно сошло на нет, а тогда, пять лет назад, когда ты присутствовала при нашем с Константином разговоре… Это был месяц со дня смерти Маши — ее убил какой-то наркоман.

Я едва не уронила чашку. Маму Димы убили? Подумать только… А я не просто не знала, не удосужилась даже поинтересоваться. И могла ведь, дура, в разговоре задеть тему его мамы… Идиотка ты, Беликова, при всем своем интеллекте.

— Рит, ты в порядке? — оказывается, папа уже не первый раз пытался воззвать ко мне, и теперь щелкал пальцами перед лицом. Я встрепенулась и словно бы очнулась от осознания… чего? Того, что у Димы не такая уж и хорошая жизнь? Или того, что мои проблемы и беды гораздо меньше, чем его? Безусловно, и этого тоже, но не только. Я ведь раньше никогда не задумывалась о том, как живет Воронцов, что происходит в его семье, лишь видела сына успешного адвоката, у которого есть если не все, то многое. Нет, конечно, я не воспринимала его как, скажем, тех же моих обеспеченных одноклассников, но никогда не задумывалась над тем, что же происходит там, куда допускают только самых близких. А еще я вдруг подумала, что не смогла бы пережить потерю мамы.

— Рита, очнись, — требовательно повторил отец, и теперь в его голосе появилось недюжинное беспокойство.

— Просто я знаю Диму Воронцова, — наконец-то ответила я, одним глотком опустошая чашку с только что заваренным кофе. — Мы с ним учимся в параллельных классах. Никогда бы не подумала, что он потерял маму…

— Ты с ним знакома? — в тоне отца послышалось беспокойство и что-то сродни тому, что было в голосе мамы — но гораздо в меньшей степени. Что, черт побери, вы все от меня скрываете?!

— Мы учимся в параллельных классах, у нас сведенная физкультура и общие школьные мероприятия, конечно, мы знакомы, — о том, что познакомились мы совсем недавно, да еще и в женском туалете, а физ-ру я обычно прогуливаю, я предусмотрительно умолчала. — И что в этом такого? Или есть что-то важное, чего я не знаю?

— Нет, конечно, нет, — как-то слишком быстро ответил папа и зачем-то начал рыться в карманах. Достав оттуда телефон, он посмотрел на часы и убрал телефон обратно. Зачем? На полочке ведь стоит будильник… — Так, если я не ошибаюсь, сейчас началось время для посещений, так что я пойду к маме. А ты сегодня останься дома, отдохни как следует, а с мамой посижу я. К тому же, нам в любом случае надо поговорить…

— О чем? — я тут же заинтересовалась, желая услышать лишь одно.

— Я бы хотел вернуться в этот город. Ты ведь не против?

Нет, нет и еще раз нет! Да я только за, всеми руками, ногами и прочими частями тела! Об этом я не преминула сообщить папе, радостно обняв его. Все вопросы, какие только у меня оставались, тут же куда-то исчезли, осталась лишь радость. Вот оно, счастье, подумала я, стараясь сдержать наворачивающиеся на глаза слезы. Что-то я в последнее время слишком много плачу, плохо это.

За своим счастьем я совсем забыла не только обо всех загадках, связанных в Воронцовыми, но и предупредить отца, кто же является маминым лечащим врачом.

Оказывается, папа привез с собой их с мамой старый фотоальбом, который он забрал с собой в Россию, чтобы, как он сам сказал, хоть как-то пережить нехватку его любимой семьи. И теперь это сокровище он торжественно передал мне. А я, признаться, была только рада: у мамы осталось слишком мало фотографий их с отцом молодости, да и моих тоже: раз, два и обчелся. А тут целый альбом толщиной как минимум с два моих учебника по биологии (немаленьких, кстати).

Запасшись чашкой кофе и печеньем, которое, кстати, тоже папа купил, я поудобнее устроилась на кровати и раскрыла альбом на самой первой странице. Оттуда на меня смотрел улыбающийся папа, причем был он чуть старше меня нынешней.