По правилам и без (СИ)

Странно, но именно его слова каким-то непостижимым образом нашли отклик в моем сердце, вселили уверенность, что все так и будет. Вот только…

В самой большой коробке, завернутой в зеленую упаковочную бумагу и перетянутой медного цвета лентой, лежала моя заколка-краб с бабочками. Нет, там была не только она — еще и тот самый макет «Черной жемчужины», который мне приглянулся, но был не по карману, и записка с коротким «Пусть Новый Год станет лучше предыдущего».

Заколка была красноречивее любых слов.

— Доченька, ты скоро? — мама, обеспокоенная не столько странной переменой настроения — моим не-настроением вообще, — осторожно заглянула в комнату, словно боялась помешать чему-то.

— Да, уже, — я попыталась улыбнуться и заколола волосы своей некогда самой любимой заколкой. — Ты только посмотри, что у меня теперь есть, — и, восхищаясь совершенно искренне, показала маме подарок.

— Опять твои пираты, — чуть поморщилась — никогда не разделяла моего увлечения — она скорее для проформы. — Твой… — она чуть замялась, но тут же продолжила: — Друг хорошо тебя знает.

— Ага, — безропотно согласилась я и поставила корабль на самое видное место. Как когда-то и мечтала, увидев его в магазине. — Так, подарок Кирилла придется посмотреть потом, а сейчас праздновать, мама, праздновать! Мы так давно не встречали Новый Год с папой, что я уже позабыла ту прекрасную возможность заставить мужчину открывать шампанское!

Действительно, это было так давно. Пять лет назад — в прошлой, кажется, жизни.

Папа улыбался, мама тоже стала улыбаться, и я — искренне.

Новогодний концерт, новогодние тосты, желание под бой курантов, звон бокалов и холодное шампанское по горлу в кровь. Праздничное застолье, подарки, смех и радость.

А во второй час нового года…

— Happy new year, happy new year!.. — Катя всегда неплохо пела, а вот Игоря и Керна — Сашу, пора приучить себя называть его Сашей — природа на этот счет немного обделила. В отличие от красивой девушки лет пятнадцати в темном плаще и забавном шарфе-лисице — Аня, должно быть, — которая, явно, умела петь.

— Пошли гулять, подруга! — первым прекратил импровизированное выступление, как ни странно, Игорь — при этом еще и вручил мне нечто в пакетике в снегу. Статуэтка, кажется. — Ответный подарок принимаем чем-нибудь съестным и сладким.

— С новым годом, молодые люди, — в коридор вынырнули мама и папа и с сомнением оглядели компанию.

— Теть Лен, дядь Леш, с новым годом! — выступила вперед Катя и ослепительно — как умеет только она — улыбнулась. — Вы отпустите Риту с нами до утра? Последний Новый Год ведь все вместе, а не по разным городам, и ночь сегодня такая светлая и снежная.

— К тому же, нас такая орава, — на этом моменте деликатная Щербатова шепнула мне, что внизу ждет еще ее брат, и «пятым колесом» я точно не буду, — что за ее сохранность можете не переживать, — поддержал ее Саша. Стоило ему, сыну полковника милиции, высказаться, родители разом потеплели и прониклись доверием. Папа что-то шепнул маме, она на него сначала шикнула, а потом, внимательно на меня посмотрев, спросила:

— До самого утра?

— Обещаем доставить в целости и сохранности под надежной охраной, — засмеялся Игорь, и мой тихий кивок был почти не заметен.

— Ладно уж, молодежь, гуляйте, пока можете. Только чтобы все прилично!

Четыре головы синхронно закивали и жарко подтвердили это абсурдное указание.

Когда у старшеклассников праздники проходят прилично?

Хотя, ночная прогулка и следующие за ней посиделки в пустующей Катиной квартире — ее родители укатили к друзьям, оставив дочку со своей компанией, полным холодильником еды и шампанского — действительно были довольно приличными и невинными. Во всяком случае, до зеленого змия никто упиваться не стал: и после второго бокала шампанского все присутствующие были слишком веселыми. Да и в целом атмосфера была веселой, дружественной и по-настоящему праздничной.

Аня, девушка Игоря, оказалась просто замечательной девятиклассницей из соседнего района, эдаким «дитем искусства», занимающейся и танцами, и рисованием, и пением. Еще и с особым, заразительным чувством юмора, на который многие вроде и обижаются, но не смеяться вместе не могут.

Влад, старший брат Кати, которого я всегда считала взрослым, мрачным и заумным — да, да, от меня звучит странно, но именно так и было — тоже оказался замечательным парнем, не таким уж и взрослым — всего двадцать лет, — но при этом до того интересным в общении, что почти все время я не отходила от него. И, при этом, никто даже не попытался подколоть меня, да и о Диме никто не говорил ни слова, хотя его друзья должны были интересоваться, куда он делся в новогоднюю ночь.

Все, как и говорил Кирилл, налаживалось.

Третьего января все ученики одиннадцатых классов были на редкость бодрыми и свежими: отойти от Нового Года успели все, кто решил посетить школьный праздник. Причем, этих самых «всех» было достаточно, и они пылали энтузиазмом. Самодеятельность едва ли не впервые вызывала у школьников такой энтузиазм.