По праву короля

Тира медленно, шаг за шагом отходила подальше, следя, чтобы не хрустнула под ногой ветка, чтобы не выдал ее проблеск света…

Вот так.

Скрыться за деревьями, за кустарниками, а там уж можно и чуть ускориться.

До святилища около пятисот шагов.

Наверное, это не вполне честно, но до посвящения каждый из новиков побывал в храме. Пригляделся, подумал, как сюда лучше добираться. Военная хитрость.

Тира не стала исключением.

Деревья тянулись почти до самого святилища, а вот площадка шириной шагов в двадцать перед ним, была расчищена. И ее надо перебежать. Или что-то еще…

Попасться будет очень обидно. Очень.

Тихо-тихо, шаг за шагом Тира подбиралась к своей цели.

Вот и святилище.

Не стоит воображать себе храм с колоннами или нечто вроде готического собора – вирманам чужды были такие изыски. Не до жиру – быть бы живу. А потому святилище было выстроено самой природой. Пять дубов срослись между собой ветками при жизни, да и сейчас были еще не мертвы, а дуб – это дерево Олайва. Что уж проще, настелить несколько досок для крыши и устроить очаг посреди святилища. Поставить алтарь – и вздохнуть спокойно.

Храм готов.

А все остальное…

Олайв – бог воинов. Ему не нужно золото – только сталь. Не нужны монеты – только кровь. Изображения? Вот до такой наглости, чтобы изображать богов, вирмане никогда не доходили. Это же БОГ. Как ты можешь его вообразить или изобразить? Он непредставим нашим человеческим рассудком.

Альдонай? Иконы?

Это можно оставить на совести материковых. Странная у них вера, что ж теперь.

Вот и полянка. Казалось бы, перебеги, войди в святилище…

И почему Тире так не хотелось этого делать?

Она прижалась к дереву, замерла, сливаясь с ним воедино, и пристально вглядываясь в окружающий мир из лунных пятен и черных теней. Что ей не нравится?

Запах.

Запах мужчин, потных и разгоряченных бегом по лесу. Запах есть, а мужчин нет. Вывод?

Они где-то прячутся. Тира принялась присматриваться. Это как в игре в облака: сначала ты ничего не видишь, а потом понимаешь, что вон то облако похоже на кита, а второе, которое плывет за ним – на осьминога. Симпатичного такого… где же они?

Ветер качнул дерево, заставив Тиру качнуться вместе с ним, но пока еще она ничего не видела. Но услышала.

К поляне кто-то шел.

Достаточно медленно, тихо, но – этот человек плохо ходит по лесу. Она слышит, значит, и все остальные тоже услышат. Тира ждала.

Озираясь по сторонам, на поляну перед святилищем вышел один из новиков. Выдохнул с облегчением – дошел! И уже ничего не боясь, пошел через поляну.

Наивный.

Две тени выросли, словно из подземного мира, хоть ты Холоша в свидетели зови. Парень и пикнуть не успел, забился в руках противников, пытаясь сопротивляться – Тира поняла, что это ее последний шанс. И рванула вперед так, словно за ней лично Холош гнался.

Шаг, другой, откуда-то к ней тянется рука, увернуться, проскочить под ней, почти прокатиться по земле – и ввалиться в двери святилища.

Все.

Дошла.

Кроме Тиры испытание прошли еще три новика. Оставалось последнее.

Море.

Уэльстер, Кардин.

Альдон Петерс без особого удовольствия разглядывал сидящего перед ним мужчину.

Высокого, красивого, знатного, богатого, кстати – неженатого… почему альдону решительно не нравился герцог Альсин?

Потому что альдон не был девушкой и имел натуральную ориентацию?

Нет.

Подсознательно люди всегда распознают таких, как Робер, и стараются держаться от них подальше. Даже если слова «одержимость», «безумие», «мания» не всплывают в их разуме, их все равно никто не отменял.

– Ваша светлость…

– Альдон…

Робер покорно поцеловал протянутую ему руку с перстнем, преклонил колено, но взгляда не отводил. И не смирением полыхал тот взгляд, нет, не смирением. Не для разговора о боге пришел сюда герцог.

Это понимал Робер, это понимал альдон, а раз так… а чего тянуть? Все равно не отвертишься, выслушать придется.

– Примите мою исповедь, альдон Петерс?

Альдон склонил голову, осеняя герцоге знаком Альдоная..

– Альдонай да услышит тебя, Робер Альсин.

Герцог на это не рассчитывал, но ему и альдона хватит. А остальное – так, оформление.

– Я грешен и делами своими, и помыслами…

Всех планов Робер не раскрывал и не собирался, но у альдона и от услышанного шапочка на голове поднялась. Волосы дыбом встали и даже немножко зашевелились.

Свергнуть и убить короля, посадить на трон ее величество Альбиту с сыном, альдон представил, сколько при этом прольется крови, и ему заранее стало жутко.

– В уме ли ты, дитя Альдоная?

– Более чем, альдон. Более чем.

– И что ты хочешь от меня?

Исповедь кончилась. В глаза друг другу глядели два хищника, опытных и битых жизнью.

– Я хочу, чтобы храм благословил нового короля. И не мешал мне.

Альдон аж поперхнулся.

Скромно так, ничего не скажешь. Очень скромно.

Фактически… что должен бы сделать альдон в такой ситуации? Да донести! Побежать к Гардвейгу впереди породистой лошади, орать на всю столицу, тыкать пальцем в Робера, но уж точно не молчать.

Поднять людей на борьбу за законного короля.

Проклясть узурпатора.

А тут от альдона требуют не только невмешательства, но и поддержки. И… получат ее.