По праву любви

—  Эй, бродяга, вставай! У тебя есть документы? Показывай, живо, иначе я упеку тебя за решётку!

—  Да—  да, сейчас, —  сказал Зекинью и пустился наутёк.

—  Стой! Держите его! —  закричал бегущий вслед за ним полицейский, поняв, что уступает в скорости Зекинью.

В это время Эзекиел как раз открывал свой магазин, и Зекинью, проворно юркнув в открытую дверь, спрятался там под прилавок.

Эзекиел увидел его, но не выдал полицейскому, когда тот спустя минуту тоже вбежал в магазин.

—  Спасибо, сеньор, у вас доброе сердце, —  поблагодарил Зекинью Эзекиела. —  Поверьте, я не разбойник, у меня просто украли деньги и документы.

Эзекиел не только поверил ему, но и подсказал, как найти отель Жонатана.

Отыскав отель, Зекинью узнал у швейцара, что Фарина недавно уехал и вернётся, вероятно, только вечером.

—  Но ты не вздумай весь день ошиваться возле двери, —  также предупредил его швейцар. —  Уйди подальше отсюда, а то можешь и за решётку загреметь!

«Все угрожают мне решёткой», —  пригорюнился Зекинью, но указание швейцара выполнил, пришёл к отелю снова только вечером, а тут опять осечка!

Ждать Фарину всю ночь на другой стороне улицы он тоже не смог —  его неудержимо клонило в сон. Отыскав тёмное местечко в каком—  то сквере, Зекинью прикорнул там, а когда на рассвете вернулся к отелю, то увидел, как Фарина садится в автомобиль.

—  Сеньор Фарина! Сеньор Фарина! —  закричал он, срывая голос, но автомобиль уже тронулся с места...

Выяснив, что Фарина уехал не только из отеля, но и вообще из Сан—  Паулу, Зекинью совсем опечалился. Теперь у него только оставалась надежда на биржу труда, о которой говорил Винченцо. Но там Зекинью ждало новое разочарование: во—  первых, для поступления на работу были нужны документы, а во—  вторых, от него шарахались даже безработные, не желая иметь ничего общего с бродягой.

Так Зекинью понял, что ему непременно нужно раздобыть хотя бы чистую одежду и башмаки. А поняв это, он совершил первую в своей жизни кражу: влез через окно в чужой дом, пообедал там, как следует, переоделся в приличный костюм, и даже башмаки хозяина оказались ему впору.

Правда, когда он вылезал обратно из окна, его заметили, и чуть было не схватили. Спасло Зекинью только его умение быстро бегать.

Избавившись от погони и отдышавшись, он пошёл в магазин к Эзекиелу, собираясь попросить у него хоть какую—  нибудь работу, но там вместо отца была Камилия. Зекинью стал говорить ей, что хочет заработать денег только на обратную дорогу до фазенды, а в другом месте его никто не возьмёт без документов...

—  Нам тоже не нужны проходимцы, —  отрезала Камилия и, также пригрозив Зекинью полицией, велела ему убираться вон.

Прошло несколько дней, прежде чем Зекинью повезло встретить в этом городе ещё одного доброго человека. И этим человеком оказалась Мадалена.

Зекинью увидел её в церкви. С некоторых пор он приноровился отдыхать здесь днём, удобно устроившись в уголке на лавке. Ухитрялся незаметно дремать даже во время мессы, а тут вдруг захрапел, перекрывая своим храпом проповедь священника. Все присутствующие посмотрели на Зекинью с осуждением, и только взгляд Мадалены был сочувствующим, жалостливым.

Она держала за руку маленького Томаса, чью мать как раз и отпевали в этот момент в церкви. Матильда умерла сразу после разгона митинга. Вдвоём с Ниной они бежали по улице, спасаясь от конной полиции, Матильда потеряла много сил, и, когда опасность уже миновала, сердце несчастной ткачихи остановилось. Она умерла прямо посреди улицы на руках у Нины. Жозе Мануэл, услышавший о беспорядках на фабрике и поспешивший туда, опасаясь за Нину, подоспел вовремя. Он не только помог Нине отвезти тело Матильды в часовню при церкви, но и взял на себя организацию похорон.

А малолетний сын Матильды остался на попечении Мадалены.

После мессы она отправилась вместе с мальчиком домой, а Зекинью пошёл следом за ней.

Мадалена, заметив это, спросила, что ему нужно, и Зекинью отважился попросить её о помощи.

—  У вас доброе лицо, поэтому я к вам и обратился, —  пояснил он и стал рассказывать Мадалене свою горестную историю.

Мадалена привела его к себе домой, накормила, а потом ещё и уговорила Мариу впустить Зекинью в комнату на чердаке.

Всё равно вы не сможете её никому сдать, потому что там протекает крыша, —  привела она весьма убедительный довод. —  А этот парень согласен починить её бесплатно. Вот вам обоим и будет польза.

Зекинью добросовестно отремонтировал крышу, и теперь чердачное помещение стало вполне пригодным для того, чтобы сдавать его жильцам за деньги. А поскольку денег у Зекинью не было, то однажды, войдя к себе в комнату, он обнаружил там новых жильцов, которыми оказались... Маноло и его семейство.

Зекинью не поверил своим глазам: богач Маноло —  и вдруг в этом забытом Богом приюте?!

Однако у такой невероятной метаморфозы было весьма простое объяснение. Маноло показалось несправедливым, что некоторые игроки за один вечер выигрывали гораздо больше денег, чем он получал за целый месяц. И он, нарушив правила казино, тоже стал делать ставки.