По праву любви

—  Это я тебя прошу: успокойся! —  взмолилась Беатриса. —  Ты всё преувеличиваешь. Как я могу тебе верить, если ты сам говорил, что слышишь какие—  то голоса?

—  Да, слышу, —  подтвердил Маурисиу. —  Иногда я слышу голоса, и они предупреждают меня, что у нас в доме есть смертельный враг.

—  Боже мой! —  воскликнула Беатриса. —  Бабушка Рита тоже говорила, что мы должны остерегаться какого—  то мужчины, который способен уничтожить всё наше семейство!

—  Ну, вот видишь, всё сходится! —  подтвердил Маурисиу. —  Этот мужчина не кто иной, как Фарина!

—  Нет, этого не может быть, —  замахала на него руками Беатриса. —  Сеньор Фарина сделал нам столько добра! Он заботился о тебе не хуже родного отца!..

—  Ну ладно, я всё понял, —  усталым голосом сказал Маурисиу. —  Ты не хочешь в это ввязываться, потому что боишься замарать свои ручки. И значит, мне нужно всё сделать одному за нас двоих.

—  Что ты собираешься делать? —  в испуге спросила Беатриса, но не услышала ответа.

А Маурисиу, убеждённый в том, что ребёнок Фарины не должен появиться на свет, отправился к Рите и как бы невзначай завёл с ней беседу о травах, способствующих прерыванию беременности.

В прежние времена он частенько расспрашивал её о назначении разных трав, которые она собирала и хранила у себя в каморке, поэтому сейчас Рита не усмотрела ничего подозрительного в его поведении.

Маурисиу же, выяснив, где Рита хранит нужную ему траву, отправился в её каморку ночью, но едва он успел взять узелок с травой и выйти во двор, как дорогу ему преградил Форро, державший в руках увесистую дубинку.

—  Стой! Кто здесь? —  грозно окликнул его Форро.

—  Это я, Маурисиу.

Форро опустил дубинку и шумно выдохнул.

—  Вы меня напугали, сеньор Маурисиу. Что вы делаете здесь ночью?

—  Мне не спится, вот я и вышел подышать свежим воздухом. Спокойной ночи, Форро! —  сказал Маурисиу и направился к своему дому.

Но и там ему пришлось столкнуться с неожиданным препятствием в лице Марселло.

Маурисиу крадучись прошёл на кухню, где в это время Марселло тайком от семьи поглощал жареную курицу. Он, бедняга, так и не научился ловко орудовать ножом и вилкой, поэтому старался меньше есть за общим столом, и неудивительно, что к ночи его одолевал жуткий голод. Зная, что на кухне осталась жареная курица, Марселло не мог уснуть, пока не добрался до неё, а тут его и застал Маурисиу.

—  Что ты тут делаешь среди ночи? —  спросил он Марселло.

—  Я пришёл сюда попить воды, —  соврал тот. —  А как ты здесь оказался?

—  А я услышал шум на кухне и зашёл посмотреть, —  тоже соврал Маурисиу.

—  Ну, извини, если я тебя разбудил, —  повинился Марселло и вдруг спросил: —  А что это у тебя за узелок в руках?

—  Так, ерунда... —  туманно ответил Маурисиу, поспешно покидая кухню.

Марселло, оставшись один, не отказал себе в удовольствии доесть курицу до конца, а утром Нока не переставала удивляться:

—  Ума не приложу, как сюда могла забраться собака! Представляете, она съела всю курицу и даже косточки изгрызла!

Заглянувший на кухню Маурисиу спросил её:

—  Где чай для моей матери?

—  Сейчас я его отнесу, —  ответила она.

—  Не стоит, я сам, —  сказал Маурисиу, ставя на поднос чашку с чаем. —  Заодно и спрошу, как она себя чувствует.

Но прежде чем отнести чай Франсиске, он зашёл к себе в комнату и положил в чашку несколько листков травы, раздобытой им накануне ночью. «Это мой долг, так будет лучше для всех», —  мысленно убеждал он себя, ожидая, когда заварится трава.

А тем временем Рита спросила у Форро о ночном шуме, который она тоже слышала, и, узнав, что под покровом темноты сюда приходил Маурисиу, всполошилась:

—  Я должна поспешить туда, пока он не натворил беды!

Маурисиу она нашла плачущим во дворе: он не смог осуществить свою затею и в последний момент выбил чашку из рук матери.

—  Я знаю, сынок, что ты собирался сделать, —  сказала Рита, взяв его за руку.

—  Я не смог, бабушка, ведь это же всё—  таки мой брат, —  сквозь слёзы проговорил Маурисиу.

—  Да, он тебе не враг, и хорошо, что ты вовремя остановился.

—  Мой враг —  сеньор Фарина, —  ледяным голосом сказал Маурисиу, и его слёзы моментально высохли.

А Фарина тем временем всячески поносил Маурисиу:

—  Твой сын ненормальный, Франсиска! Его место в психушке! Сегодня он только ошпарил тебя, а завтра, того и гляди, вздумает отравить!.. Посмотри, что это за листок в чашке, он не похож на чайный! Как он оказался здесь?

Франсиска не увидела ничего странного в прилипшем к донышку листке, сказала, что это всего лишь крупная чаинка. Нападки на сына были неприятны ей, и она взмолилась:

—  Прошу тебя, перестань наговаривать лишнее на Маурисиу. Не заставляй меня выбирать между мужем и сыном!

Фарина, вняв её мольбам, умолк, но позже попросил Марселло разузнать, почему Маурисиу выбил чашку с чаем из рук Франсиски.

—  Только никому не говори, что выясняешь это по моей просьбе, —  наказал он Марселло, и тот пообещал хранить их договор в тайне.

А между тем Маурисиу сам рассказал Беатрисе, какую траву положил в чай и почему в конце концов не позволил матери выпить тот настой: