По праву любви

Лучше бы он этого не говорил! Жустини не смогла вынести его скорбного сочувственного взгляда и поспешила прогнать его прочь:

—  Как ты посмел войти ко мне без разрешения? Убирайся отсюда немедленно! Никаких отсрочек больше не будет. Я передала твои долговые расписки в суд! Иди домой и жди судебного исполнителя!

Перепуганный Маркус пошёл от неё не домой, а к Самуэлу, Он не мог допустить, чтобы Жустини по решению суда отобрала дом у его матери, поэтому и предложил Самуэлу вернуться к прежнему договору:

—  Дай мне деньги, которых бы хватило на оплату моих долгов, и я завтра же приведу тебе Марию. У неё сейчас очень сложное положение, и она согласится на любую работу.

Они ударили по рукам, и уже на следующий день Мария стала работать горничной в отеле, а Маркус отдал долги доне Мариузе и поспешил в бордель, чтобы полностью расплатиться с Жустини.

В тот день ей было совсем плохо, и выглядела она ужасно. У неё даже не было сил сердиться на Маркуса и скрывать от него свою болезнь. Когда он выложил перед ней пачку денег и попросил её отозвать исковое заявление, она отрешённо повела исхудавшей рукой, указывая на небольшую шкатулку:

—  Возьми... Они там...

Открыв шкатулку, Маркус увидел там отцовские часы и свои долговые расписки.

—  Ты не отдавала их в суд? Ты меня обманула? Это жестоко! —  невольно стал упрекать её Маркус, а Жустини промолвила слабым голосом:

—  Перестань, Маркус... Какое это теперь имеет значение?.. Я скоро умру... Иди домой, я не хочу, чтобы ты видел меня такой...

Он принялся целовать её руки и твердить исступлённо:

—  Нет, ты не умрёшь! Я спасу тебя!

Потом он побывал у лечащего врача Жустини и выяснил, что дни её сочтены, можно уповать только на чудо.

—  Я сотворю это чудо! —  уверенно заявил Маркус. —  Увезу её из города, и там мы проживём вдвоём с ней долгую счастливую жизнь!

Это решение Маркуса и стало второй причиной, по которой Жустини отважилась круто изменить свою жизнь.

Фарину сразу же вдохновила возможность выгодной сделки с Жустини. Ещё бы! Приобрести публичный дом —  это значит получить в своё распоряжение неизменно прибыльный бизнес!

—  Управляющей я назначу Малу, —  тут же решил Фарина. —  Мне не хочется афишировать свою причастность к этому бизнесу. Симпатичная фазенда у меня есть на примете. Завтра я туда поеду и обо всём договорюсь. А потом отправлюсь домой за деньгами. Мне надо уговорить Франсиску продать часть её сокровищ.

—  Ты только не задерживайся там долго, —  попросила Жустини, —  а то у меня каждый день сейчас на счету. И не вздумай подсунуть мне такую же фазенду, как мы с тобой всучили Марии. Я думаю, что за это меня Бог и наказал такой жестокой болезнью...

Глава 26

Из гастрольной поездки по Аргентине и Уругваю Дженаро вернулся знаменитым музыкантом. Слава о гениальном пианисте—  виртуозе прокатилась по латиноамериканскому континенту и вышла за его пределы, поскольку газеты всех стран написали о феномене Дженаро, который явил миру свой музыкальный гений лишь на склоне лет.

Восторженно принятый как публикой, так и музыкальной критикой, Дженаро купался в лучах славы, не догадываясь о том, какие неприятности ждут его дома, в Сан—  Паулу.

О том, что Тони попал в тюрьму и ему грозит депортация, Дженаро узнал сразу по прибытии в Бразилию, ещё в порту, где его встретила толпа репортёров, почитавших за честь взять интервью у прославленного пианиста.

Все журналисты задавали ему один и тот же вопрос: как это вышло, что он, человек, бесконечно далёкий от политики, воспитал сына—  смутьяна?

Дженаро нечего было им ответить. Валить всё на вредные гены покойного Джузеппе он не собирался, понимая, что и сам где—  то дал промашку в воспитании сына. Ему нужно было поскорее повидаться с Тони и узнать, насколько серьёзна угроза депортации.

Но, получив свидание с сыном, Дженаро не удержался от гневных упрёков:

—  Вот куда тебя завели твои идеи! В тюрьму! Ты этого хотел? К этому стремился? Мне стыдно, что мой сын арестант!

—  В таком случае тебе не стоило сюда и приходить, —  ответил ему Тони.

—  Я пришёл сюда, потому что хочу тебе помочь. Скажи, что я могy для тебя сделать?

—  Ничего, —  ответил Тони.

—  У меня сейчас есть деньги, я могу оплатить услуги самого лучшего адвоката...

—  Меня защищает наш профсоюзный адвокат, и этого достаточно. В его квалификации я не сомневаюсь.

—  Ладно, с тобой сегодня невозможно разговаривать, —  сдался Дженаро. —  Я зайду в другой раз. Скажи мне, только откровенно, как ты себя чувствуешь?

—  Спасибо, папа, хорошо, —  смягчился Тони. —  А ты, пожалуйста, скажи, почему ко мне перестала ходить Мария? Она заболела? Или заболел мой сын?

—  Нет, они здоровы. Я думаю, Мария устала от твоих фокусов, —  высказал предположение Дженаро.

—  Устала? Как устала?! —  с возмущением воскликнул Тони.

—  И ты ещё спрашиваешь? —  укорил его Дженаро. —  Какая жена не устанет, если от мужа одни неприятности?

—  Папа, ты обещал, что не будешь ругаться, —  напомнил ему Тони.