По праву любви

—  Правильно, —  согласилась Мариуза. —  Судья подумает, что Мария и Камилия сговорились одурачить его, чтобы спасти Тони.

Камилия и её родители приехали в суд позже всех, потому что Ципора в последний момент отказалась давать какие—  либо свидетельские показания.

—  Не заставляй меня туда ехать, Камилия, —  взмолилась она. —  Иначе я буду спасать там тебя, а не Тони! Скажу, что ваш брак был фиктивным.

—  Ты не сделаешь этого, мама! —  грозно произнесла Камилия. —  Я приложила столько сил для того, чтобы Тони вернулся ко мне, а ты хочешь всё свести на нет?!

—  Он никогда к тебе не вернётся, —  с досадой сказала Ципора. —  Неужели ты до сих пор не поняла, что он любит Марию?

Времени до начала судебного заседания оставалось мало, а Камилия должна была любой ценой убедить Ципору дать нужные показания, поэтому она и рассказала матери о своём тайном уговоре с Марией.

Ципора в ужасе схватилась за голову:

—  Ты угрозами заставила Марию отказаться от Тони?!

—  Да, и я уже многого добилась! —  с гордостью ответила Камилия. —  Она больше не ходит к нему в тюрьму!

—  Боже мой, за что мне такое наказание? —  причитала Ципора. —  Ты сошла с ума из—  за этого итальянца! Ты потеряла не только разум, но и сердце! Пошла на подлость, чтобы заполучить мужа? Да он же тебя возненавидит, если узнает правду!

—  Он ничего не узнает. Мария будет молчать, —  уверенно заявила Камилия. —  Я ей доходчиво объяснила, что могу сделать, если она проболтается или будет искать встреч с Тони!

—  И что же ты сделаешь? —  испуганно спросила Ципора. —  Убьёшь её?

—  Нет, я найду другие средства, но если понадобится, то у меня рука не дрогнет! —  в запальчивости произнесла Камилия, ещё больше напугав мать.

После этого Ципора безропотно поехала в суд, но про себя твёрдо решила лжесвидетельствовать, то есть утверждать, что брак Тони и Камилии был фиктивным.

Слово для свидетельских показаний ей предоставили сразу после Камилии, которая блестяще справилась со своей задачей, заявив суду, что они с Тони женились по любви, а их временная размолвка была лишь досадным недоразумением, и теперь они опять будут жить вместе. Тони, правда, попытался что—  то возразить, но адвокат Андре был начеку и вовремя заставил его замолчать. Судья оставил без внимания робкий протест Тони, а Ципоре стало нестерпимо больно и стыдно за дочь, от которой итальянец не побоялся отказаться даже сейчас, под угрозой высылки. И к чему же это может привести Камилию? Сейчас она пустила в ход угрозы и ложь, а потом, когда Тони благополучно вернётся к своей Марии, совсем ожесточится и, не дай Бог, в самом деле, пойдёт на преступление... Нет, этого нельзя допустить! И Ципора, получив слово, решительно произнесла:

—  Их брак был фиктивным, ваша честь. Это я говорю вам как мать.

В зале поднялся невообразимый шум. Громче всех кричала Камилия, возмущаясь заявлением матери и требуя, чтобы та немедленно изменила показания. Эзекиел тоже зашипел на жену: «Что ты несёшь? Говори правду!»

Судья не без труда восстановил тишину в зале, и Ципора продолжила:

—  Я говорю правду. Они никогда не жили как нормальная семья. Итальянец воспользовался нашей доверчивостью. Он бросил мою дочь и никогда к ней не вернётся!

—  Ваша честь, я вышла замуж за Тони по доброй воле, и буду жить вместе с ним! —  выкрикнула с места Камилия.

Ципора тут же прокомментировала её выкрик:

—  Она только надеется, ваша честь, а итальянец любит другую. Я говорю правду.

—  Ципора, молчи! —  процедил сквозь зубы Эзекиел.

—  Нет, я не буду молчать, —  сказала она уже не судье, а Эзекиелу. —  У меня есть своя голова на плечах, и я должна спасать нашу дочь!

Судья счёл показания Ципоры исчерпывающими и велел ей сесть на место.

—  Объявляю перерыв на два часа, —  сказал он затем. —  Поскольку свидетели противоречат друг другу, то суд нуждается в дополнительных консультациях.

Во время перерыва все накинулись на Ципору с разных сторон —  Камилия, Эзекиел, Дженаро, адвокат Тони... Её уговаривали изменить показания, она отбивалась ото всех, и только Дженаро удалось её пронять.

—  Вы поймите, сеньора, если Тони депортируют, он попадёт в руки фашистов и его убьют, —  разъяснил ей Дженаро, а потом задал вопрос в лоб: —  Вы желаете смерти моему сыну?

—  Нет, —  ответила Ципора, —  я не хочу, чтобы у меня на совести была чья—  то смерть.

Адвокат тотчас же подсказал ей, как нужно построить следующее выступление, чтобы предыдущее не выглядело лжесвидетельством, и после перерыва попросил суд вновь заслушать Ципору.

Прокурор, однако, заявил протест, который судья и удовлетворил. Таким образом, Ципоре не пришлось менять показания.

Теперь всё зависело от выступления Эзекиела, и он оказался на высоте, продемонстрировав не только присущую ему мудрость, но и завидное красноречие.

Начал он с парадоксального утверждения:

—  И моя дочь, и моя жена, они обе говорят правду.

—  Протестую, ваша честь! —  воскликнул прокурор. —  Их показания противоречат друг другу!