По праву любви

Фарине оказалось несложно склонить Франсиску к продаже части драгоценностей, доставшихся ей в наследство от первого мужа. Вначале она, конечно, воспротивилась, напомнив Фарине его же утверждение о том, что эти сокровища следует продавать только в случае крайней необходимости, а сейчас, по её мнению, чёрный день ещё не настал.

—  Если я продам часть драгоценностей и вложу вырученные деньги в весьма прибыльное дело, то чёрный день для нас не настанет никогда! Это я тебе гарантирую! —  сказал Фарина, и Франсиска больше не стала ему возражать.

—  Бери всё, что считаешь нужным, —  сказала она ему. —  Только вот дети могут воспротивиться...

—  Может, не обязательно ставить их в известность? —  мягко произнёс Фарина, подбрасывая ей столь важную для него идею.

Франсиска ещё не забыла, какой скандал разгорелся в их доме из—  за дарственной, которую Беатриса и Маурисиу так и не подписали, поэтому охотно согласилась с мужем.

—  Я не хочу ничего скрывать от детей, но, пожалуй, и впрямь будет лучше, если они не узнают о продаже драгоценностей. Особенно Маурисиу. Мы с тобой спустимся в тайник сегодня ночью, когда они будут спать, и ты сам отберёшь всё, что нужно.

Их план, однако, не удался. Беатриса случайно подслушала обрывок их разговора и поняла, что они собираются сделать.

—  Мы не должны этого допустить, —  сказала она брату и мужу. —  Надо устроить засаду сегодня ночью.

—  Правильно! —  поддержал её Маурисиу. —  Фарина не оставляет попыток ограбить нас, и теперь ему даже не нужны наши подписи. Но он ошибается, мы и тут поймаем его за руку!

—  Сегодня поймаем, а завтра он придёт снова, —  скептически произнёс Марселло. —  Не будем же мы караулить его тут каждую ночь!

—  А мы отберём у матери ключ, и пусть он хранится у Беатрисы, —  нашёл выход Маурисиу. —  Но сначала нужно поймать Фарину на месте преступления.

Ночью, когда Фарина и Франсиска, спустившись в подвал, отобрали там драгоценности для продажи и уже собирались выходить оттуда, их остановил грозный окрик Маурисиу:

—  Стойте! Мама, ты и теперь скажешь, что сеньор Фарина не обворовывает твоих детей?

—  Сеньор Фарина берёт эти драгоценности взаймы, —  нашлась Франсиска. —  Он вложит их в прибыльное дело и преумножит наше состояние!

—  А если взаймы, то почему это нужно делать ночью, крадучись? —  задала резонный вопрос Беатриса.

—  Это наше общее богатство, и мы не позволим его растаскивать, —  заявил Маурисиу. —  Сеньор Фарина, положите на место всё, что взяли, а ты, мама, отдай ключ от подвала Беатрисе! Пусть он хранится у неё! Когда—  нибудь ты нам за это скажешь спасибо.

—  Как вы смеете? Вы унизили меня! —  возмутилась Франсиска.

—  Мама, мы не унижаем, а защищаем тебя! —  сказала Беатриса. —  Ты находишься во власти сеньора Фарины, а мы ему не доверяем, поэтому и вынуждены тебя защищать.

—  Это ты находишься под влиянием твоего сумасшедшего брата! —  бросил ей Фарина. —  Всем известно, что Маурисиу сумасшедший! А ты куда смотришь, Марселло? Почему не скажешь своё веское мужское слово? Почему не вразумишь жену? Или ты уже полностью превратился в подкаблучника?

—  Не знаю, может, и превратился, —  не поддался на провокацию Марселло. —  Мне кажется, Беатриса права. Если ключ будет храниться у неё, то в нашей семье станет меньше поводов для скандалов.

—  Они сговорились! Они все восстали против меня! —  заголосила Франсиска и, плача, припала к плечу Фарины. —  Уведи меня от этих неблагодарных детей! Оставь им всё! Пусть наслаждаются своей победой над матерью, которую они так унизили! Вот тебе ключ, Беатриса, бери его!

Она в сердцах швырнула ключ Беатрисе под ноги, и Фарина понял, что сокровищ ему не получить, по крайней мере сегодня. Он увёл плачущую Франсиску в спальню и стал внушать ей, что во всём виноват Маурисиу, который окончательно сошёл с ума, и которого нужно лечить.

Франсиска тогда не придала серьёзного значения его словам, но уже на следующий день в их дом приехал комиссар Омеру с ордером на арест Маурисиу.

—  Я получил строгое взыскание за то, что необоснованно закрыл это уголовное дело, и теперь просто обязан возобновить его, —  пояснил он свои действия Франсиске.

Она, не ожидавшая такого удара, едва не потеряла сознание. Фарина тут же подхватил её, поддержал. Он опять, как в прошлый раз, когда над Маурисиу нависла угроза тюрьмы, был для неё единственной надёжной опорой, и Франсиска обратилась к нему с мольбой и надеждой:

—  Придумай что—  нибудь! Спаси моего сына! Уговори комиссара не арестовывать сейчас Маурисиу, он ни для кого не представляет опасности!

—  Не волнуйся, дорогая, я сделаю всё, чтобы вызволить Маурисиу из тюрьмы, —  сказал Фарина. —  К сожалению, помешать его аресту я не могу —  у комиссара уже выписан ордер. Но я поеду в Сан—  Паулу, опять привезу того адвоката...

—  Мама, не обольщайся, —  перебил Фарину Маурисиу. —  Я уверен, что твой муж на сей раз сам позаботился о моём аресте! Ты спроси у него, куда он ездил сегодня утром. Не к комиссару ли Омеру? Я осмелился встать ему поперёк дороги, и он мне отомстил!