По праву памяти

«Через потерю пришло к нему обретение, пройдя бесславие — вновь прославился. Тому же и людей стал учить, и помогать преодолевать трудности, от горя идти к радости и ценить обретённое счастье», — процитировала Девана одно из пророчеств. И продолжила:

— Да уж, про эти ваши бои, после которых вы лес вместе восстанавливали, деревья порубленные сажали, людям избы помогали заново отстраивать, до сих пор слухи по земле ходят. Правда, в них и слова нет, как перед Всевидящими вы извинялись да каялись. А потом любовь между вами возникла, о которой песни складывали. После свадьбы он тебя домой к матери своей Амелфе повез. Через семь дней вы оба должны были вернуться. Но…. Что там произошло?

— Что-что, — в голосе Яги послышалось раздражение, — она считала, что не по чину ему жена. Он ведь выше меня по праву рождения. Богиню ему прочила, вроде даже сватов засылали. Не ожидала, что против воли матери пойдет и злилась за это. Она молчала об этом, служанка проговорилась. В глаза вежливой была, но душа гадюки подколодной. Знаю, что она ничего хорошего обо мне Велесу не сказала, а по пути в нашу опочивальню портреты богинь незамужних во всей красе развешаны были. Приятного мало. Толи я придумала, толи правда, но показалось мне, что Велес в последние пару дней прислушиваться к словам матери стал. Умная она и хитрая. Да и я себя глупо вела — истерику ему закатила, пыталась заставить покинуть этот проклятый дом.

Просто я так старалась понравится и матери его, и сестре, — в голосе Яги прозвучала неприкрытая обида и страдание. — А они дурочкой меня выставляли. Потому что с ювелирами ворковать да шали обсуждать мне скучно. Чужая я там была!

Немного успокоившись, попив водицы ключевой и смахнув непрошенную слезинку, продолжила:

— В тот день Велес должен был уехать. Я с ним хотела, но такая слабость меня накрыла. Он уехал, попросил мать обо мне заботиться. К обеду мне полегче стало, позвала она меня к озеру прогуляться. Дальше все как в тумане. Помню в глазах потемнело, очнулась от того, что плечи что-то сдавило. Осмотрелось — гроб это. И сил у меня нет, опустошили до последней капли. Не знаю, как. В одном уверена: холод был, как от навийской магии. Так что оттуда корни идут зла, что со мной сотворили. И последнее, что видела — как Велес меня крышкой накрывает. И улыбается.

Все трое молчали.

— Велес может обмануть кого угодно, но не меня, — твердо сказала Макоша. — В то время, когда ты исчезла, он в другом месте был. Как он мог в двух местах одновременно оказаться? Он, конечно, очень силен, но, думаю, здесь другое объяснение, нежели способности моего зятька.

— Он страдал по-настоящему, — сказала Девана. — Ты знаешь, Ягиня, что он в Навь тебя искать пошел после того, как всю Правь и Явь обыскали? А это для правийца — как каторга.

— Он не совсем правиец. Все три мира ему подвластны. Мать его навийка, ее магия и сила велика. Так что не такой он и чужой в Нави. Да за мной ли он пошел? — внимательно глядя в глаза Деване спросила Яга. — Или по другой причине — например, силами темными научиться управлять? Как раз пригодятся, раз Явь осталась по его милости без присмотра.

Девана вскочила со скамьи — обиделась за недоверие к Перворожденному.

— Девочки, успокойтесь, — повелительно сказала Макоша. — Девана, мне с дочерью хочется побыть, ждем тебя сегодня на ужин как стемнеет.

Попрощавшись, Дев ушла, на последок слегка хлопнув дверью.

Мать взяла Ягу за руку:

— Знаю, что не хочешь об этом говорить, но может, ты что-то помнишь о том месте, в котором была?

— Помню, — Яга твердо взглянула матери в глаза, — сначала я не могла даже повернуть голову, как будто была опутана путами. Бесконечность, понимаешь, бесконечность в неподвижности. О, меня не пощадили, не лишили сознания. Я осознавала каждую минуту, проведенную там. Я столько передумала. Я звала тебя, звала Девану, звала хоть кого-то. Но тщетно. Я стала просить хотя бы забытье. А потом — смерти. Я мечтала о ней. Я уже не понимала, кто я и где. Видимо, это и есть безумие. Холод, постоянный холод и мертвая тишина. Мне казалось, что я глубоко под водой.

Но ты знаешь, иногда меня отпускали на прогулку. Не знаю, зачем им это было надо, может, заклятие того требовало. Я выходила, полностью опустошенная, как человек без памяти и родных. Такое случалось трижды. То есть раз в сто лет. Мне позволяли какое-то время пожить человеческой жизнью, я припоминаю кое-что из этого. Но каждый раз я заново оказывалась в этом гробу. Не знаю, сколько прошло времени, когда в один момент я почувствовала: что-то изменилось. Пальцы словно приготовились к заклинаниям, и я начала накапливать эти силы. Копила, как голодающий крошки хлеба. И когда их стало достаточно — прошли, я думаю, годы, я выстрелила в крышку гроба. И очнулась в избе без единого воспоминания. Дальше ты знаешь.

— Так вот почему тебя никто не мог найти: ни жива, ни мертва. Ни в Прави, ни в Нави, ни в Яви. Хитро придумано, ничего не скажешь, — задумчиво сказала Макоша. Она почувствовала, что дочь ей рассказала не всё. Но не настаивала — значит, время пока не пришло.