По пути в Лету

Тогда, под конец 60-х, появилось течение деревенской прозы, по сути своей абсолютно антигосударственное течение… О деревне писали и раньше, конечно, но критикуя отдельные недостатки, призывая модернизировать крестьянский труд. Деревенщики же (первоначально это был ругательный термин) почти открыто заявили: оставьте деревню в покое, дайте труженику быть хозяином на земле… А немного позже началось оплакивание деревни, которая попросту гибла, уничтожалась…

Интересно, что деревенщики были не только страшно популярны в обществе, но и признаваемы властью. Василий Белов, Валентин Распутин, Фёдор Абрамов, Виктор Астафьев в самые застойные годы стали лауреатами Государственной премии СССР, а ведь именно эти писатели ставили самые острые вопросы перед государством. Недаром многие исследователи не диссидентов, а деревенщиков называют главными разрушителями советской строя.

Кстати, как-то уму непостижимо, что Валентина Распутина государство на протяжении нескольких десятилетий награждало за повесть «Прощание с Матёрой», выпускало и выпускало новые тиражи этой книги, в то же время строя и строя новые ГЭС, затапливая водохранилищами тысячи квадратных километров обжитой земли. Государственную премию России Распутину вручили в 2012 году, как раз тогда, когда запускали на Ангаре новую ГЭС – Богучанскую, которая погубила старинные сибирские деревни и сёла Кеуль, Паново, Кежму…

Вспомним, какие произведения были у читателя наиболее востребованы в годы застоя. Вовсе не воспевающие, а критикующие. Воспевать-то по существу было нечего, настоящего движения страны вперёд не чувствовалось, зато язвы разложения расползались по телу общества. Последние произведения Василия Шукшина, Виля Липатова, Фёдора Абрамова, Юрия Трифонова, Владимира Тендрякова, проза Белова, Распутина, Владимира Крупина, Бориса Васильева, Виктора Астафьева и многих, многих других, – везде о недостатках, о тёмных сторонах жизни, повсюду предупреждение, что если всё будет продолжаться так же, неминуема катастрофа.

Перестройка не дала новой волны бодрых и созидающих писателей. Во-первых, она изначально главной своей составляющей сделала не созидание, а обличение. Во-вторых, те ростки перестроечной литературы, что стали было появляться в середине 80-х, были похоронены под валом возращённой, ранее запрещённой, андеграундной литературы. А в-третьих, перестройке почти с самого начала стали сопутствовать пустые полки магазинов, межнациональные конфликты и тому подобное, что делало невозможным писать бодро, что-то воспевать, жизнеутверждать… Да и власти, кажется, не нужны были новые Евтушенко и Аксёновы образца конца 50-х. Зачем надо обновлять дорогу к коммунизму, если, как признался последний Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачёв (не тогда, в 1986-м, признался, а много позже), целью его жизни «было уничтожение коммунизма». Вот и уничтожали, заодно разваливая Советский Союз, не перестраивая, а руша экономику, культуру вместе с литературой. С социалистическим реализмом выплеснули заодно и вообще социальность, серьёзность, реализм…

Некоторые признаки обновления литературы наметились в самом начале 00-х. Но лишь наметились. Нового героя как такового не появилось, его зародыш заслонил широкоплечий антигерой, критичность не переросла в созидание. Из всего десятилетия нулевых, от которых мы уже достаточно отдалились, я лично могу выделить повести «Ура!» Сергея Шаргунова и «Санькя» Захара Прилепина в которых дыхание обновления сильнее критики. Но «Ура!» многие восприняли как ничего не имеющий под собой манифест, да к тому же, соединив героя и автора, кое-кто использовал это, чтобы показать, сколько всего запретного испытал и испробовал реальный Шаргунов, стремившийся стать депутатом, политиком. (Неспроста автор во втором издании «Ура!» переименовал лирического героя из Серёжи Шаргунова в Павла Уражцева.) А Санька Тишин, герой прилепинской повести, и его товарищи изо всех сил стараются быть гражданами в стране, которой граждане, по сути, не нужны. Недаром и спустя почти десять лет после издания «Саньки» происходят попытки изъять книгу из библиотек, запретить спектакль по этой повести, раздаются обвинения в экстремизме…

В остальных же, часто очень талантливо написанных, сильных и честных произведениях мы видим практически исключительно критику современного положения дел, придавленных очень нелёгкой действительностью персонажей. Разброс от критического реализма до декаданса с элементами посерьёзневшего постмодернизма. «Способствовать духовному воспитанию наших граждан, особенно подрастающего поколения» эти произведения при всём желании ответственных за это воспитание господ вряд ли способны.

Но всё же я бы не отвергал инициативу депутата Железняка совершенно. Что-то делать нужно. Действительно, нужно. И с писателями, и с литературой и с духовным воспитанием граждан.