По расчету (СИ)

Я кивнул, и он вышел. Спустя пять минут после него в комнату вошёл омега средних лет в чёрной блузке, чёрных брюках и сказал мне, что он мой личный слуга и будет помогать мне привести себя в порядок. Кажется, всё в этом доме имело цель смутить меня. Я вполне мог сам привести себя в порядок, но слуга, назвавшийся Виктором, настоятельно просил позволить ему помочь мне. Я согласился, тем более что я не знал, откуда взять воду, чтобы умыться, куда повесить свою одежду, и только слуга мог мне помочь. К счастью, вымыться в ванне мне было позволено в полном одиночестве, и мне не пришлось краснеть, пряча взгляд от слуги и стыдливо прикрываясь. Вымывшись, я был усажен на стул перед большим резным трюмо с зеркалом и множеством крошечных ящичков. Слуга принялся расчёсывать мои волосы, укладывая то так, то сяк, прикидывая, как мне будет лучше. Наконец он остался удовлетворён тем, что завил несколько прядей раскалённым щипцами, а самые передние заколол сзади. Разобравшись с причёской, он вытащил из шкафа роскошный костюм, куда дороже и красивее тех, что я привёз с собой. Я послушно надел всё, что мне было предложено, и взглянул на себя в зеркало. Шёлковая рубашка была богатого изумрудного цвета, тёмного, насыщенного, прекрасно подчёркивала мою светлую кожу и зелёные глаза. Она была достаточно узко шита, и облегала мою фигуру почти вплотную, и только рукава были широкими. Манжеты и воротник были украшены кружевом, такого же цвета, как сама рубашка, но расшитым золотом. Чёрные брюки ладно сели на меня, будто специально по моей фигуре были сшиты. Порывшись в ящичках комода, слуга вытащил оттуда золотое кольцо с зелёным камнем, наверное, малахитом, и подвеску с таким же камнем — капельку на золотой цепочке. Всё это было надето на меня, слуга окинул творение рук своих довольным взглядом и сказал, что я готов к ужину.

Всё время, что меня одевали, я молчал, потупившись и не смея оторвать взгляда от пола. Слуга молчал, то ли не смея, то ли не считая нужным заговорить со мной, а я дрожал от страха и предвкушения — вот-вот я должен был увидеть моего будущего мужа. Вероятно, слуга просто-напросто свысока относился к простачку из Лондона, а может, наоборот, мою молчаливость принял за пренебрежение, но ясно было одно — отношения у нас пока не заладились. Я просто не знал, что в таких больших и знатных родах к слугам относятся, как к предмету интерьера, и с ними не принято вести разговоры.

Одевшись, я поблагодарил слугу за помощь, и тот удивлённо приподнял брови и только молча поклонился. Он же провожал меня до столовой. Большой стол не был накрыт — он был предназначен для праздничных приёмов. Около камина стоял маленький столик, рассчитанный на четырёх человек. Накрыто было на двоих. Сердце моё ухнуло в пятки, когда я понял, что мой будущий муж вот-вот войдёт в эту самую комнату, заговорит со мной. Я увижу, какой он.

Мне пришлось закрыть глаза, чтобы успокоиться. В комнате было много лакеев, которые занимались сервировкой, дворецкий и мой слуга, который, поклонившись мне, поспешил удалиться. Дворецкий предложил мне сесть, но я ответил, что хотел бы рассмотреть столовую, пока ужин не начался. Пока я бродил, дрожащими пальцами теребя кружева на собственной рубашке, стол накрыли, и лакеи удалились — кроме двоих, которые должны были прислуживать за столом. Я нервничал всё больше.

Наконец в коридоре послышались быстрые гулкие шаги. Я весь напрягся, повернувшись лицом к двери, даже закусил губу, что уж было верхом неприличия, но в комнату вошёл всего лишь ещё один слуга. Молодой мужчина, лет тридцати, одетый просто и строго. Он влетел быстрым шагом, похлопал по плечу дворецкого и отправил его восвояси, как и лакеев, объявив, что он вполне управится сам. Значит, прислуживать будет он.

Выставив остальную челядь в коридор, он повернулся ко мне и почтительно склонил голову. Я был настолько напуган, что не мог даже присесть, только стоял и смотрел на него испуганным взглядом. Он подошёл ко мне, протянул руку и, поцеловав мою, протянутую в ответ, повёл меня к столу.

— Садитесь, сударь. Мы вполне обойдёмся без лакеев. Надеюсь, вы пока способны поднести ложку ко рту без посторонней помощи, — он усмехнулся и уселся напротив меня.

— Простите, пожалуйста, — слова давались мне с большим трудом. — Я не имею чести вас знать. Кто вы? И когда придёт герцог?

— А вам так не терпится его увидеть? — мой собеседник понимающе, но вместе с тем чуть насмешливо улыбнулся. — Моё общество вас не удовлетворит?

— Простите, я совсем не то имел в виду… Просто я хотел бы познакомиться с человеком… который решил осчастливить меня, сделав своим супругом.

— Прошу прощения, сударь, но герцог вынужден был уехать по неотложным делам и передавал свои извинения. К сожалению, не могу знать, когда он вернётся. Так что сегодня, что бы там ни было, с вами трапезу разделю я, а завтра, вероятно, он вернётся, и вы познакомитесь.