По расчету (СИ)

Перед ними стоял невысокий, хрупкий юноша, одетый в белоснежные брюки, батистовую рубашку с кружевами и камзол кремового цвета с расшитыми рукавами и фалдами. Пышная причёска под изящной чёрной шляпкой, атласные белые перчатки и простые золотые серьги без камней, кукольное лицо в обрамлении выбившихся рыжих прядей и стыдливый взор из-под тёмно-рыжих ресниц делали Доминика похожим на аристократа по рождению. Если бы кто-то увидел его в эту минуту впервые, ему бы и в голову не пришло, что этот прекрасный юноша ещё недавно был простым сельским мальчиком, помогал отцу пахать поле, стирал зимой в ледяной воде, ел каждый день бурду из капусты и картофеля, а запивал простой водой.

Доминик и сам был потрясён произошедшим с ним преображением, и несколько минут он удивлённо всматривался в зеркало. Отражение мягко, удивлённо и смущённо улыбалось ему, также, как и он, с недоверием ощупывало высокие скулы, пухлые губы, тонкий нос, покрытый веснушками, пышную причёску и уши, сверкающие золотом серёжек. Доминику казалось, что он видит это лицо впервые, и оно не имеет никакого к нему отношения. Однако это был именно он. И, наглядевшись вдоволь, юноша удивлённо оглянулся на Чарли, который также любовался им с растроганной улыбкой.

– Нико, пойдём покажемся Тео и Картеру? Посмотрим, что они скажут?

– Но зачем же, – смущённо пролепетал Доминик, но по его едва сдерживаемой улыбке было ясно, что ему тоже хотелось узнать мнение альфы, к которому он питал тёплые, почти сыновние чувства.

– Идём, идём скорее!

Теобальд нашёлся в кабинете. Он сидел в кресле, сосредоточенно и хмуро листая книгу расходов, всё ещё подавленный выходкой брата и опасающийся новых. Омеги прокрались в кабинет тихо, и герцог не заметил их. Чарли тихонько кашлянул, и Тео поднял голову. Сначала он подумал, что к Чарли приехал в гости родственник, но, приглядевшись, узнал Доминика.

– Нико, вы потрясающе выглядите! – герцог вышел из-за стола и, подойдя, поцеловал руки обоих юношей. Доминик вспыхнул, но этот поцелуй был для него невинным и отцовским.

– Спасибо. Это всё благодаря стараниям Чарли, Виктора и доброго Сэмюэля. Они придумали этот наряд.

– Вы хороши собой, Нико, и наряд только подчеркнул это, – Теобальд ласково улыбнулся, глядя на двух восторженных мальчишек с блестящими глазами. – Вы составите мне компанию за ужином?

– Мы бы рады составить компанию вам, Тео, – ответил ему Чарли. – Однако при вас будет и тот, кого нам лучше бы не видеть.

– Понимаю. Что ж, тогда желаю вам приятного аппетита. С вами мы увидимся перед сном – я как всегда зайду послушать ваше чтение.

– Хорошо, – Чарли улыбнулся ему, и юноши вышли.

***

Юноши, проводя много времени друг с другом, много разговаривали, и Доминик, наконец, рассказал свою историю. Чарли был тронут и поражён тем, как много горестей выпало на долю его милого Нико. Обоим юношам стало легче на душе, от того, что они всё друг о друге знали и им нечего было скрывать.

С ними много времени проводили и Картер с Теобальдом, своим присутствием как бы оберегая юношей от возможных покушений Уильяма. Доминик, мало знакомый с Картером, поначалу боялся его, чувствуя в нём язвительность и иногда ошеломляющую прямолинейность, однако он быстро привык к младшему брату герцога, и вскоре вечера вчетвером за музыкой и чтением стали милой и приятной традицией.

Однако Картер и Теобальд не всегда могли быть рядом с беззащитными омегами, и рано или поздно это должно было повлечь за собой ожидаемые последствия.

Наряды, чтение и беседы не отменяли ласковой заботы обоих юношей о новорожденном Эдмунде, и Доминик, питавший склонность к Джереми, бывал с младенцем чаще, используя это как предлог, чтобы повидаться с его отцом.

Однажды вечером, успокоенный долгим отсутствием каких-либо поползновений от бывшего хозяина, он беспечно отправился к малышу в одиночестве. Картер был занят бумагами, Теобальд и Чарли уехали на конную прогулку вдвоём, строго наказав Доминику не уходить далеко от комнаты в одиночестве, но юноша решил не дожидаться своего друга. Идя по тёмному коридору пустовавшего крыла, Доминик припомнил нападение графа и боязливо поёжился. Шаги его стали тише и осторожнее, слух и зрение напряглись, и омега готов был в любой момент побежать прочь, если граф окажется где-то рядом.

Несмотря на все опасения, юноше удалось добраться до комнаты Джереми и младенца без происшествий. Оказалось, что Джереми, тоже постепенно осваивавший непростую науку ухода за новорождёнными, уже накормил и перепеленал сына, и мальчик сладко спал у отца на руках. Увидев Джереми, с нежностью склонившегося к крохотной головке, целующего маленькие пальчики Эдмунда, Доминик очарованно улыбнулся.